— Хоп, сестрица. Удачи вам!

Кристина захлопнула водительскую дверь и помахала ему рукой во след. Поскользнувшись на нерастаявшей еще льдинке, она чуть не упала около ворот дома. Ни в одном из окон дома не горел свет. В соседних домах также не было света. Ворота были закрыты, а на них висел старый, потрепанный желтый баннер с красной надписью: «Продается». Вокруг тишина. Ни души. Она подняла голову и посмотрела на тусклое, беззвездное небо. Сильно хотелось курить. В сумке гулко вибрировал мобильник. Аккумулятор разряжен. Она перекинула сумку через плечо и решительно карабкалась на забор перелезая через него во двор. Она спрыгнула на землю, и где-то вдалеке раздался собачий лай. Неубранный от прошлогодних листьев двор выглядел осиротевшим и пугающим, здесь природа еще спала крепким сном. Кристина взяла в руки камень, забралась на высокую черемуху, что росла вровень с домом и ветвями закрывала ее комнату, и сравнялась по уровню со вторым этажом. Камнем выбив стекло она попала во внутрь своей комнаты. Все вещи, весь интерьер ее спальни был сохранен как тогда, когда она в последний раз была здесь. Она вспоминала тот день, когда мужчина в черной маске ворвался к ней в комнату и силой пытался усыпить ее. Мебель в гостинной была накрыта чехлами. Кристина стояла на лестнице и долго смотрела на люстру, напоминающую паникадило. Гладя рукой перила, она медленно спускалась вниз по лестнице в гостинную. Преодолев последнюю ступеньку, она застыла на месте. В гостинной у стены стояло мамино фортепиано — коричневый «розенкранц». Мама с раннего детства прививала дочери любовь к музыке, к прекрасному. Тонкая полоска света падала на инструмент. На инструменте было два встроенных подсвечника, один из которых был зверски вырван с корнем. Она искала глазами на что можно было сесть, но кроме накрытых диванов, люстры и инструмента в комнате ничего больше не было. Сначала она нежно погладила пальцами пыльные клавиши, затем глубоко и печально вздохнув заиграла «Элегию» Рахманинова. Не ровно, с ошибками, как умела, но тонко и проникновенно, от души. Она удивлялась чистоте звука; столько лет простоял без настройки, а звучит идеально. Увлекшись игрой, она не заметила как к воротам дома подъехала машина, осветив потолок гостиной. В дом ворвались два здоровенных мужика, схватили Кристину, скрутили ей руки и повалили на пол вниз лицом. Все произошло настолько быстро, что девушка не успела ничего понять. В дом вошел третий мужчина по виду руководитель чопа, под охраной которого находился дом и включил свет.

— Вы че себе позволяете? — кричала Кристина лежа на полу.

— Данный объект находится под нашим наблюдением. Нам на пункт поступил сигнал, в доме находится постороний, — объяснял мужчина с папкой в руках. — Предоставьте ваши документы.

— Какие документы? Это мой дом. Точнее, я здесь живу. Мой отец Марков Олег Валерьевич.

— Нет, хозяин объекта другой человек.

— Кто? — растеряно спросила Кристина.

— Не имею права разглашать. Раз у вас нет документов подтверждающих, что вы хозяин или проживаете на территории объекта, мы вынужденны доставить вас в полицию.

Кристина громко засмеялась.

— Да ладно?

По команде руководителя девушке помогли подняться с пола.

— Видишь это фортепиано? Это инструмент моей матери. А в комнате на втором этаже все мои вещи. Поднимись, посмотри, — возбужденно говорила Кристина.

Но ее не слушали, а под руки вывели из дома и посадили в обклеенный символикой охранного предприятия рено логан.

— Один звонок могу сделать? — спросила Кристина.

Руководитель чопа кивнул головой в знак согласия. Кристина набирала Дмитрию. Он ответил с первого гудка.

— Дим, алло, слышно? Меня везут в ментовку. Я ничего не поняла.

Трубку выхватил руководитель.

— Везем в отдел на Советской. — сказал он в трубку и сбросил, положив телефон себе в папку.