Тщательно собираемая Имперская военная машина встрепенулась и начала приходить в движение, пока что ещё вяло и немного лениво, но… позже именно этот день отметят историки. День, когда Война началась…
Эпилог
Мичман Костюшко откровенно скучал, и лишь неусыпное бдение старпома, капитан-лейтенанта Дюнуа, за их дежурной сменой способствовало концентрации Вацлава на службе и подотчётной аппаратурой узла связи крейсера. Квадрат космоса, где осуществлял своё плановое патрулирование крейсер Альянса Систем «Варшава», был довольно спокойным, далёким как от границ с батарами, так и от систем Терминуса.
Внезапно изменившиеся показатели на мониторе дальней связи быстро согнали всю скуку и сонливость с мичмана. Аппаратура явно что-то уловила, почти на пределе дальности, но всё же. Костюшко попытался более тонкой настройкой поймать этот ускользающий сигнал, пальцы мичмана запорхали по голосенсорам.
— Эт… Спаса… ная капсула… гата АС «Норман… дия»… Всем, кто… слышит… Семь… ших… Повторяю… — сквозь дождь помех удалось разобрать сообщение, проговариваемое уставшим мужским голосом.
— Мичман, что-то не так? — обратил внимание на активность подчинённого старпом «Варшавы».
— Так точно, сэр. Аппаратурой дальней связи перехвачен сигнал на аварийной частоте ВКС Альянса. Что-то про спасательную капсулу, выживших и Нормандию…
— Фрегат «Нормандия»? — оживился Дюнуа, который уже успел ознакомиться с информацией, спущенной сверху, о фактическом угоне фрегата и самоуправстве коммандера Шепарда. — Так… Боевая тревога! — объявил старпом. — Локализовать координаты передатчика, штурману проложить маршрут к источнику сигнала, пилотам приготовиться к прыжку по команде…
Под аккомпанемент раздавшихся пронзительных зуммеров оповещения члены экипажа занимали свои посты согласно штатному расписанию. Появившийся капитан затребовал у старпома отчёта о поднятой тревоге, но, выслушав Дюнуа, лишь похвалил офицера за правильные действия.
Дождавшись рапорта об окончании прокладки курса от штурманского поста, капитан крейсера отдал приказ на прыжок по координатам спасательной капсулы фрегата «Нормандия»…
***
— Мда… Это определённо капсула с фрегата… — протянул старший инженер «Варшавы», разглядывая доставленное аварийными партиями крейсера и установленное в центре корабельного трюма средство спасения. — Много же ей пришлось пережить… — инженер провёл рукой по испещрённой выбоинами, подпалинами и вмятинами поверхности капсулы.
— Хельмут, скажи главное — как быстро сможешь её вскрыть? Там могут быть выжившие, — подстегнул инженера стоявший рядом с ним капитан «Варшавы».
— Не менее получаса, герр капитан. Пожар и детонация маневровых двигателей капсулы оплавили выходной люк и вывели из строя стандартные запорные системы. Капсулу придётся вскрывать как консервы, а материал там далеко не простой, — немец ещё раз окинул взглядом фронт работ.
— Хорошо. Тогда начинай немедленно. И так три часа её из космоса вылавливали… — проговорил капитан, с недовольством отмечая недостаточную подготовленность аварийных служб крейсера и делая себе мысленную закладку на то, чтобы провести в ближайшее время пару-тройку учебно-тренировочных тревог.
— Яволь, — инженер дал отмашку ожидающей приказа бригаде механиков, и те, развернув припасённое оборудование, приступили к вскрытию люка спасательной капсулы.
По истечении обещанных старшим инженером тридцати минут последний разрез в люке капсулы был выполнен, и механики приготовились снимать тяжёлую бронеплиту с креплений.
Обрадовавшиеся появившемуся наконец-то доступу внутрь спасательной капсулы офицеры «Варшавы» под предводительством корабельного медика ринулись проверять наличие и состояние выживших. Однако вместо радушной встречи офицеров крейсера встретили стволы двух «Гарпий» и одного «Карпова».
Из группы спасателей первым среагировал и оценил ситуацию старпом. Наблюдательный взгляд офицера в полумраке внутренностей капсулы обежал лица выживших и вычленил главное. Член экипажа «Варшавы» смог узнать смутно знакомого по прошлому месту службы мужчину, который сейчас твёрдой рукой удерживал тяжелый «Карпов» и не сводил с них сосредоточенного взгляда.
— Пресли? Не узнаёшь меня? Мы когда-то вместе служили на «Азенкуре».