– Только послушайте этого говнюка!

– А с чего бы иначе императорам и принцам платить мне хорошие деньги за портреты? Благородные особы хотят жить вечно.

– Ладно, давай рисуй меня.

– Я не работаю бесплатно.

Солдат взмахнул бутылкой:

– Стакан вина за мой портрет.

– Я беру за работу больше чем стакан вина.

– Хорошо. Тогда стакан вина, а вдобавок я не стану отрезать тебе яйца!

– Я не могу рисовать со связанными руками.

Стражники вполголоса посовещались. Телохранитель, жаждущий бессмертия, обнажил кинжал, присел перед Дюрером и фыркнул:

– Только попробуй выкинуть какой германский фокус – сдеру шкуру, как с апельсина.

Он перерезал веревки на заведенных за спину руках Дюрера.

Дюрер, растирая онемевшие запястья, сказал:

– Принеси мне ящик. Деревянный. Из той же комнаты, где ты нашел альбом.

Телохранитель принес ящик.

– Нужно больше света. Садись сюда, ближе к зеркалу.

Дюрер медленно встал, со стоном покачнулся и незаметно сунул мастихин за спину Дисмаса.

Дисмас начал пилить веревки.

Дюрер усадил телохранителя у зеркала, потребовал свечей и принялся за работу. Он стал неспешно делать набросок углем, хорошо понимая, что мастерство художника обычно завораживает зрителей. Вскоре телохранители замерли у него за спиной, увлеченно наблюдая, как на листе возникают черты их товарища.

– Да чего ты его таким красавчиком малюешь?!