– Гнида ты, – сплюнул Никитос.

– Фильтруй базар, сопляк. Я тебе не горный сумит, я тебя возьму за грудки, да и вобью в землю по самые…бакенбарды.

– А ну давай, старый хрыч, проверим твой геморрой, – Никитос отстегнул портупею с умхальтером.

Крутохвостов скинул парадный мундир и, заворачивая рукав на жилистой руке, грозно надвинулся. Никитос знал всякие приемы, но генерал имел большое непробиваемое пузо и весу на два пуда больше. Он ничего не боялся.

Раздалось клацанье, бряканье, и из темноты опасливо надвинулись две стенки.

Спецмоновцы уставили на противника умхальтеры и биксы. Гаишники имели вплоть до гранатометов типа "муха". Расстояние между стенками стремительно таяло, и скоро можно было не стрелять, а колотить теми же самыми "мухами" по головам.

– Отставить! – закричали оба командира, почувствовав губительность любых других команд. – С ума сошли? Куда без команды?

Противники остановились, тыкая друг в друга многочисленными стволами. Была стопроцентная вероятность того, что кто-то потрусливее сейчас спустит курок или просто палец устанет, и они все тут полягут.

Никитос с генералом обернулись и стали отталкивать своих с криками, приводя в качестве аргументов небольшие пинки. Стенки так же опасливо сгинули обратно в темноту. Звяканье понемногу затихло. Командиры вернулись, подбирая свои вещи.

– Хрен с ним, забирай своего майора, – смилостивился Никитос. – Я не злопамятный.

Память у меня хорошая, а своих обидчиков я не забываю. Ты еще получишь сдачу крупной монетой, генерал. Не здесь, не на глазах этих сопляков.

И он, круто развернувшись, ушел к своим.

– Чего он сказал вам? – спросил подошедший Марголис.

– Мстить обещал.

– Опасный тип, к его словам надо отнестись серьезно.

– Не успеет, сука, начинаем действовать согласно плану.

Артемий забыл выключить домофон и поплатился за это, когда был разбужен в два часа ночи. Он не хотел вставать, но это могла быть Зинка. Нахлобучил тапки и с закрытыми глазами допер до двери, где без сил повис на ручке.

– Кто там?

– Это соседи из 88-й, забыли ключи, откройте, пожалуйста.

Артемий мысленно разразился гневной тирадой, смысл которой свелся бы к паре фраз, что ему плевать, из какой они квартиры, и чтобы они катились к черту. Вслух этого говорить было нельзя: вычислят и насерут под дверь. Поколотить могут.