— Да это такая собака, блин, покруче любой тигры.

— А может, она на человека натаскана и была? — задумчиво сказал Журавель. — Потому и прибежала сюда, что народу много.

Дроздов наклонился к другому окошку, вглядываясь в вереницу машин, лаково отливающих интимно-неоновыми отблесками.

— Ты-вою мать, — водитель Паша покачал головой.

— Паш, сдай-ка чуток назад, — попросил Волков. — Ко второй двери. Посмотрим, что там в зале делается.

«Уазик» послушно отполз к стеклянной двери, расположенной на второй стороне супермаркета. Отсюда просматривался длинный ряд касс. Мерцали укрепленные под потолком плазменные панели «Фуджи», транслируя рекламу и ролики «MTV». За четвертой или пятой кассой лежала на боку высокая красная урна. Пол возле нее был усыпан смятыми чеками. Вдоль витринной стены стояли стеллажи с видеокассетами, курительно-табачными принадлежностями, цветами и разнообразными дорогими безделушками для особо состоятельных клиентов. Пестрая россыпь видеокассет красовалась на полу, в метре от опрокинутой урны. А вот людей видно не было. Торговый зал казался вымершим.

— Я вот что подумал, мужики, — пробормотал Дроздов. — Давайте-ка вызывать спасателей, собачников, кого угодно. Я туда не пойду. У меня жена и ребенок. И ну его на хрен, этого пса.

— Какие соображения? — спросил Волков, не отводя взгляда от стеклянных дверей супермакета.

— Я лично с Митькой согласен, — кивнул Борисов. — Надо вызывать ветеринарку. В гробу я видел такие приключения, в рот бы им ноги. Отлов собак, кстати, в наши обязанности вообще не входит. Пусть спецы занимаются. Им за это деньги платят. Я так вообще про собак ничего не знаю. С какой стороны к ней подходить, с какой хватать. Еще сожрет, падла.

— Боишься? — хмыкнул водитель Паша.

— А ты чего, не боишься? — оскалился Борисов.

— Охренел, что ли? Конечно, боюсь. Мне пока жить не надоело.

— Ребята, но если он проник в зал, то… Там же люди, — негромко заявил Журавель. — Он ведь их порвет всех, пока спасатели приедут.

— А не хрен людоедов разводить, тогда и бояться будет нечего, — буркнул невнятно Дроздов.

— Так нельзя, — Журавель покачал головой. — Так не годится.

— Точно, надо идти. А то ведь ментов она еще не пробовала. Схавает одного-двоих, глядишь, и понравится, — мрачно пошутил Паша.

— Я серьезно.

— Лексаныч, ты самый храбрый, что ли? — выкатил яро глаза Борисов. — Ну так иди, спасай. Может, медальку дадут «За спасение утопающих». Посмертно.

Журавель помедлил секунду, спросил, обращаясь к Волкову:

— Андрей, ты идешь?