— Что ты хочешь этим сказать? Что в доме существует какое-то свидетельство преступления, которое со временем становится все труднее распознать?

— Может, и так, — беззаботно ответил он, — Но в данный момент меня интересует другой вопрос: где я возьму горничную на сегодняшний вечер?

— Джулиан не возражает, если я сохраню эту работу. Я и так буду с Адрией большую часть дня. Возможно, я с ней немного позанимаюсь в качестве репетитора. А вечера она может проводить с отцом.

— Бедная Шен, — мягко сказал он.

— Что ты имеешь в виду?

— Нам следовало завести ребенка. Она в этом отчаянно нуждается, ей не на кого излить свою любовь. Но я никогда не считал, что из нее может получиться хорошая мать. Способность подавлять человека своей любовью — это не добродетель.

В моем мозгу вспыхнули слова, сказанные Джулианом о Стюарте.

— Клей, считаешь ли ты, что Стюарт — испорченный человек?

— Конечно. Разве ты не подавала ему всего на блюдечке? — Произнося эти слова. Клей смотрел на меня дружелюбно, на него трудно было обижаться.

Я отогнала от себя неприятные мысли о возможных пробелах в воспитании Стюарта.

— Иногда Джулиан верит, что Стюарт толкнул кресло Марго, — сказала я. — Это то, во что ему хочется верить.

— Верно. Это наиболее безопасная для него версия.

— Как ты можешь так спокойно к этому относиться, если сам не считаешь Стюарта виновным?

Я почувствовала, что он хочет ускользнуть от ответа. Клей встал и положил кочергу на место.

— Я и сам не всегда знаю, во что верю. Но не это должно тебя беспокоить. Не думаешь ли ты, что, переезжая в Грейстоунз, вступаешь на вражескую территорию?

— Единственная реальная опасность, которая мне там угрожала, исходила от Эмори Ольта. Но Джулиан с ним поговорил.

— А как насчет кота, дважды оказывавшегося в твоей комнате? Ты думаешь, что это тоже дело рук Эмори?

— Едва ли. Джулиан считает, что это один и трюков Шен. Но я не боюсь Шен.

— Тогда ты храбрее меня, — загадочно заметил он и направился к своему кабинету.

Я поднялась к себе, чтобы упаковать вещи. На этот раз я не застала в своей комнате Циннабара — скорее всего потому, что Шен лежал постели в ожидании доктора. Последние слова Клея меня озадачили. Почему он мог бояться Шен? Хотя Шен не желала жить с ним как с мужем, она казалась заинтересованной в его писательском успехе. Если что-то и было между Клеем и Марго, Шен, кажется, обвиняла во всем ее, а не своего мужа. Смысл его слов оставался для меня загадочным, и это меня тревожило.