— За что? Она извлечет пользу из зла, содеянного вами. «Чужое добро впрок не идет», но «на чужих ошибках учатся»! — поучительно произносит Жюстина.

— Я вас сейчас убью, пристрелю, как двух сучек, и никто не извлечет пользы из приключений Элиз! — надрывается Летиция. — А этому сынку старого козла, я ему башку размозжу, я…

— Не советую вам и пальцем трогать мальчика! — раздается женский голос из-за деревьев.

Иветт! Ей удалось! Трам-та-ра-рам! Звените, горны, гремите, трубы!

— А что…? — потерянно лепечет Летиция.

— Я капитан Бертран, штурмовая группа Национальной жандармерии! — мужской голос, усиленный мегафоном, звучит неестественно сухо. — Вы окружены! Сдавайтесь!

Кавалерия! Наконец-то!

— Я вооружена, у меня заложники! — орет Летиция. — Я прикончу их!

— У вас есть три секунды, чтобы положить оружие! — отвечает капитан Бертран. — Вас держат на мушке четыре элитных снайпера. И я не в лучшем настроении. Раз!

В кино так переговоры не ведут. Надеюсь, он знает, что делает.

— Требую вертолет, или я убью их! — опять кричит трясущаяся от бешенства и отчаяния Летиция.

— Меня зовут Марк, — произносит другой, не менее холодный голос. — У меня в прицеле ваш правый глаз. Только что были обнаружены тела наших товарищей, — добавляет он, — мы действительно не расположены шутить. Если честно, мы надеемся, что вы откажетесь сдаться, тогда мы получим законное право нажать на спуск.

— Два!

— Время — деньги, — говорит Бернар.

Она подчинится или выстрелит? В кого она целится? В Жюстину? В Бернара? В меня? Имею ли я право надеяться, что она держит на прицеле одного из них? Я аморальна, если всеми силами души надеюсь, что это не моя голова разлетится на куски?

— Три…

— Ладно, сдаюсь! — кричит Летиция. Точно как в вестерне.

От облегчения я икаю.

— Хорошо. Поднимите руки! — командует капитан Бертран. — Выше!

— Сволочи! — бормочет Летиция. — Идите все в задницу!