12

Уже минуло девять утра и мело все сильнее, когда Магоцци и Джино в одной из машин управления наконец выбрались на дорогу и, покинув город, двинулись к северу.

За рулем был Магоцци, а Джино, застыв, сидел на месте пассажира. Желудок его мучительно ныл из-за слишком плотного ремня безопасности.

– Ненавижу эти проклятые внедорожники, – сказал он. – Слишком высоко сидим. На этой дороге уже двадцать раз могли кувыркнуться.

– Не могли, – ответил Магоцци. – Колеи под снегом во льду, и слишком глубоки.

Утренний ледяной град перешел в снег, ветер стал крепчать, а с заносами стало сложнее справляться даже на городских улицах. Магоцци убедился, что видимость, ни дать ни взять, не превышает расстояния в две машины. Когда они выбрались из-под прикрытия зданий делового центра, стало еще хуже – и совсем плохо, когда, оставив пригороды за спиной, они двинулись по открытому пространству.

– Мне начинает казаться, что мы катимся по краю этого мира, Лео. Я ни черта не вижу.

– По обеим сторонам от нас тянутся болотистые пустоши, и ветру ничто не препятствует. Нам было бы куда лучше въехать в лес. – Магоцци на двух ведущих осях подминал новые четыре дюйма, которые выпали после недавнего снегопада.

– А ты уверен, что где-то здесь есть лес?

Магоцци напрягся, пытаясь увидеть обочины дороги.

– Черт, вот уж не знаю. Мы двигаемся на север. Там, в северной Миннесоте, леса имеются, так? Откинься назад. Ты дышишь на ветровое стекло, и оно запотевает.

Джино попытался откинуться на спинку и расслабиться, но через несколько секунд снова подался вперед и, прищурившись, стал вглядываться в летящий снег.

– Ты слишком быстро едешь.

– Проклятье, Джино, да расслабься ты. Ты меня заводишь и ворчишь, как старуха. Когда мы патрулировали улицы, ты же гонял как сумасшедший.

– Ага, но теперь я женат, у меня дети, и я хочу дожить, пока они окончат школу.

Магоцци вздохнул и снял ногу с акселератора.

– Вот. Теперь я еду на тридцати. Это тебя устраивает?