Дойл сделал вид, что листает досье.

– Я вижу, что вы в третий раз на условно-досрочном. Как вы думаете, мы можем считать его последним?

Уэйнбек с энтузиазмом закивал и пустился в отрепетированные разглагольствования, рассказывая, как он искренне сожалеет, как он наконец усвоил все уроки, как он благодарен за выпавший ему очередной шанс и как он сейчас будет трудиться не покладая рук… бла-бла-бла. Дойл кивал в соответствующих местах, но взгляд его то и дело возвращался к телевизору.

– Что-то случилось? – спросил Уэйнбек, проследив за ним.

– Ничего, что касалось бы вас. – Он послал через стол несколько бумаг. – Это ваша библия. Тут изложены правила, указания и процедуры – где вы будете жить, где работать…

– Когда мне есть, спать и ходить в сортир… Я этот порядок знаю.

– Не сомневаюсь, но все равно просмотрите. Если у вас есть какие-то вопросы, сейчас можете задать их.

– Когда я смогу поговорить с женой?

Дойл уставился на него:

– Вы, должно быть, шутите.

– Она моя жена.

– Она развелась с вами два года назад. У вас есть документы об этом. Если вы подойдете к ней ближе чем на сто ярдов, то не успеете и пикнуть, как вернетесь к нам обратно.

Уэйнбек попытался выдавить дружелюбную улыбку:

– Черт возьми, как я смогу это сделать? Мне никто не скажет, где она. А я хочу всего лишь поговорить с ней. Телефонный звонок – вот и все, что я прошу. Мне сказали, что у вас есть ее номер.

– Этого не будет, Уэйнбек, что вы отлично знаете. Это вы уже проходили. Не хотите ли прямо сейчас выбросить полотенце на ринг и отправиться сразу в Стиллуотер, избавив нас от многих хлопот?

Поведение и выражение лица Уэйнбека мгновенно изменились, привычно выразив смирение и подчинение.

– Нет, сэр. Ни в коем случае. Простите, что завел этот разговор. Просто я о ней беспокоюсь. Хочу убедиться, что с ней все в порядке, вот и все.

Несколько долгих секунд Дойл изучал лицо сидящего перед ним человека. Господи, как он ненавидит этих типов, ненавидит ход их мыслей, когда они думают, что могут обыграть вас улыбкой и мнимой покорностью, словно ты полный идиот. Они лживые и эгоистичные подонки. В этом он не сомневался. И все же под жесткой скорлупой его цинизма мерцал слабый раздражающий огонек идеализма. Он не мог избавиться от него, что и объясняло, почему, несмотря на все эти годы разочарований, он продолжает заниматься этой работой. Умом он все понимал, но сердцу хотелось верить, что даже самый последний ублюдок остается человеком, что, если в нужное время подарить ему хоть каплю доброты и снисходительности, он сможет найти путь обратно. И чего ему это стоит? Единственное предложение, несколько ободряющих слов.

– Я сам разговаривал с вашей женой. У нее все отлично.

На этот раз Уэйнбек расплылся в искренней улыбке, и Дойл почувствовал себя куда лучше, чем за все предыдущие месяцы.