– А ты знаешь, что я утром нашел в своем почтовом ящике? Вот такой спам: «Маленький Дикки? Ни одной единичной записи не останется!» Вот это уж незаконно!
– Может, кто-то хотел тебе что-то сообщить.
– Это даже ответа не заслуживает. – Он повернулся к своему компьютеру.
– Что ты делаешь? Надеюсь, никаких глупостей?
– Успокойся. Я просто проверяю свою почту.
– На сегодня ты уже кончил работать?
– Сегодня суббота. И может, меня ждет классная подружка.
– Тогда и я пойду домой.
– При такой погоде ты не сможешь добраться на велосипеде.
– Почему бы и нет? Хорошее упражнение. Кроме того, снег перестал идти.
– Он еще и завтра будет идти. Посмотри получше.
Родраннер мрачно уставился на экран компьютера.
– Значит, я возьму такси.
– Не будь идиотом. Я тебя подброшу… только подожди минуту.
Родраннер знал, что «минута» в лексиконе Харлея может означать и час. Он начал просматривать вебсайты с местными новостями, чтобы увидеть сводку погоды. Вместо этого он наткнулся на видеорепортаж и фотографии из парка Теодора Уэрта и конечно же, черт побери, увидел изображения Джино и Магоцци, стоявших на заднем плане одного из снимков.
– Харлей! Нам надо включить телевизор.
Перебравшись через Миссисипи и оказавшись в другом мире, Магоцци повернул в машине без опознавательных знаков на широкую подъездную дорожку, тянувшуюся меж свежих снежных обочин, и остановился. Через ветровое стекло они с Джино смотрели на дом Томми Дитона, одну из кирпичных двухэтажек, выстроенных до войны, которые усеивали окольные улицы Миннеаполиса, особенно около озер. Никто из них не сделал попытки выйти из машины.
– Десять лет назад этот квартал сошел бы за сортир.
– Помню. Интересно, за сколько такие дома идут сейчас?
– Вон тот рядом с озером? Четверть миллиона, как минимум, и все благодаря управлению полиции. Увеличь патрули, убери с улиц мешки с дерьмом, и вскоре по соседству будут селиться копы, и цены на недвижимость взлетят до небес. По-моему, департамент должен получать процент. Не тут ли поблизости магазин того польского мясника?