Джино кивнул:

– Да, это нам и жена Дитона рассказала. Понимаете, едва только я посмотрел на того первого снеговика, то подумал: какой-то свихнувшийся серийный убийца выставил свой трофей. Затем мы нашли второго, и я подумал: мать твою, этот серийный убийца устроил тут зимнюю Олимпиаду. А когда выяснили, что оба погибших – наши, стали думать, что это дело рук какого-то засранца, имеющего зуб на копов. Теперь, когда мы выяснили, что ребята были вместе, мы должны посмотреть на ситуацию под каким-то личным углом зрения. Может, целью был только один из них, а другой просто подвернулся под руку.

Тинкеру эта мысль понравилась.

– А может быть, тот факт, что они были копами, вообще ни при чем.

– Об этом можно только мечтать.

– Такой подход мне нравится куда больше, чем серийный убийца, стреляющий в случайных людей или в копов в особенности, – сказал Магоцци.

– Как и нам всем. Но это не значит, что так оно и было.

Они подняли глаза на цокот каблучков Глории и увидели, как она, вся в розовом, приближается к ним по проходу между столами.

– Я собираюсь пойти перекусить до приезда шефа. А вы подготовьте для него все донесения, идет?

Тощий рыжеволосый Макларен посмотрел на нее и ухмыльнулся, забыв на секунду и о двух убитых копах, и о предстоящем им тяжелом деле, и о ночи впереди.

– А ты мне расскажешь, как ты ухитряешься так растягивать на себе эту юбку.

Глория не обратила на него внимания.

– Посматривайте за коммутатором, пока я не вернусь. Сегодня дежурит Эвелин, так что помогите ей. В последний раз она переключила на председателя городского совета какого-то психа, который сообщил, что в его гостиной ЦРУ планирует государственный переворот. Шеф ее чуть не уволил.

– Не могу осуждать эту женщину, – сказал Джино. – Глава городского совета или идиот-параноик – все едино. И тот и другой друг друга стоят.

Ухмыльнувшись, она развернулась на каблуках, но в последний момент повернулась и в упор уставилась на Макларена.

– Кринолин, – сказала она и исчезла в дверях.

– Что за кринолин? – удивленно прошептал Макларен.

Джино посмотрел на него:

– В моде ты понимаешь не больше, чем зародыш. В платья вставляются этакие жесткие штуки. Пластиковые обручи, которые распирают юбку. Вошли в моду в пятидесятых годах. Должно быть, так и выглядели в старину свадебные платья. Не могу представить, что она его раздобыла и даже использовала.

Макларен продолжал смотреть на то место, где только что была Глория.