— Но ведь и дело еще не закрыто. Вся полнота информации в наших руках. Я полагаю, что и профессиональное любопытство нельзя сбрасывать со счетов. Мистер Городецкий справедливо указал на ряд неясностей: преступник необычен, феноменален… Преступление слишком хорошо спланировано. А значит, мы не только должны взять преступника, надо найти его сообщников.

— Если преступление спланировано, это означает одно: мы имеем дело с заказным убийством. Если это так, то почему мы не ставим вопрос: кому это выгодно? Кто-нибудь пытался выяснить, что собой представляет завещание Уилльяма Чиверса? — Глаза Андрея недобро блестели. — И что означает, в конце концов, имитация катастрофы? Это тоже входит в полноту информации? Вводя мистера Монда в курс дела, вы очень ловко умолчали об этом.

— Можно подумать, что этот факт вам не был известен. — В голосе Чарлза появились жесткие нотки.

— Но я узнал об этом не от вас.

— Господа, — вмешался Монд, — может быть, вы потрудитесь объяснить суть ваших разногласий?

— А суть проста, — выпалил Андрей, — определенные круги города Бостона заинтересованы в том, чтобы ни само преступление, ни его мотивы не стали достоянием гласности. И знаете почему? Потому, например, что пришлось бы доказывать, что не сам сэр Чиверс угробил свою жену. А оснований для этого у него было больше чем достаточно. Нашему агентству, кстати, было поручено наблюдать за личной жизнью супруги Чиверса. А теперь, Чарлз, что вы нам можете предложить? Задержать преступника и представить его присяжным, заявив, что вместо Валерии Бренна он удавил ее любимую кошку? Или заплатите нам с мистером Мондом за то, чтобы мы тайно удавили Пауля Кирхгофа? А что вы прикажете делать с теми, кто этого самого Пауля направил в шале? Сколько, интересно, они вам платят — вам лично — за уничтожение следов?

— Хватит! — Маккью грохнул ладонью по столу. — Я терпел ваши выходки достаточно долго. Вы переходите уже все границы. Не хотите понять, что со мной можно работать, — черт с вами! Можете убираться — вы свое дело сделали… Мистер Монд, — Чарлз демонстративно повернулся спиной к Андрею, — гостиница для вас заказана и оплачена. Вы еще не отдыхали с дороги. Я благодарю вас за то, что вы откликнулись на просьбу помочь нам. Надеюсь, дня два-три вы еще пробудете здесь. Я и мои люди привыкли иметь дело с хладнокровными профессионалами, а не с экзальтированными истериками. С вашего позволения, если мне понадобится консультация, я обращусь к вам. Всё. Марк вас проводит.

Придя в гостиницу, в кармане пальто Монд обнаружил визитную карточку Андрея Городецкого, частного агента сыскного бюро Дью Хантера.

Психиатрическая лечебница, на территории которой находился ИЦПП, представляла собой сложный научно-медицинский комплекс. Расположенный в живописной местности под Бостоном, отгороженный от мира почти трехметровой стеной, собранной из панельного бетона, он занимал обширную территорию, спланированную таким образом, чтобы все три его подразделения — медицинский, научный и спортивный — могли функционировать независимо друг от друга, служа в то же время единой цели поддержания и возвращения здоровья.

Лечебница славилась прежде всего как медицинское учреждение, благодаря великолепному подбору врачей и почти идеальным условиям содержания больных. Правда, услугами ее могли пользоваться лишь люди весьма состоятельные. Именно сюда стекались доходы, обеспечивающие общее благополучие комплекса.

Центр психологической поддержки представлял собой полукоммерческую организацию. Значительная часть его доходов обеспечивалась за счет пожертвований крупных фирм, участвовавших, как правило, в спортивном бизнесе, пожертвований общественных организаций и частных лиц, в том числе выдающихся спортсменов. Особой статьей дохода была реклама, в которой от лица центра участвовали те из спортсменов, которых ИЦПП принял под свое крыло ради психологической или социальной реабилитации.

Научное подразделение считалось убыточным, и суть его деятельности была известна лишь узкому кругу лиц. Владельцем, менеджером и главным специалистом учреждения являлся доктор Кадзимо Митаси, организаторскому и медицинскому таланту которого и было оно обязано своим процветанием.

Звонок в кабинете доктора Митаси раздался в девять часов утра. Начальник охраны доложил, что доктора по личному делу желает видеть мистер Маккью. Доктор, что случалось исключительно редко, посчитал возможным принять посетителя лично, прекрасно зная, с кем он имеет дело.

Чарлз пребывал в скверном расположении духа. Короткий сон не помог ему избавиться от ощущения допущенного просчета. Он так и не смог решить, правильно ли поступил, выставив за дверь Андрея и дав понять Монду, что и без его услуг обойдется. Можно было утешаться тем, что этот шаг окончательно прояснил его отношения с Чиверсом и тем самым позволял действовать более решительно, привлекая к расследованию всех, кого он посчитает нужным. И в то же время он не мог избавиться от ощущения, что постоянно чувствует присутствие Андрея, словно с ухмылкой наблюдающего за ним со стороны и посверкивающего глазами. Впрочем, внешне Чарлз выглядел таким, каким его привыкли видеть, — сосредоточенным и готовым к действию.

Тон, каким он начал разговор с доктором, свидетельствовал об этом.

— Мистер Митаси, надеюсь вы догадываетесь, что мой визит не связан с моими личными проблемами?

— Я не исключаю этого, мистер Маккью. — Широкая добродушная улыбка осветила лицо доктора.

— Жаль, доктор. Придется исключить. Меня привело к вам служебное дело. Я располагаю материалами, позволяющими мне предъявить одному из ваших служащих обвинение в убийстве двух человек.

Тень, пробежавшая по лицу Кадзимо Митаси, не изменила, однако, общего его добродушного выражения.

— Что же мешает вам это сделать, господин Маккью?