Лоуренс Монд давно привык к тому, что если звонит Сэм Доулинг, то звонит он по делу. Разумеется, Рыжий Черт мог бы позвонить другу Монду и без всяких дел — так просто, хоть среди ночи, как в старые добрые времена, — но одно дело тот прежний Рычард и другое — сегодняшний, отшлифованный и обкатанный жизнью Доулинг, научившийся ценить свое и чужое время. Отвлекать пусть и теплыми, но никчемными разговорами знаменитого теоретика и профессора права сэра Лоуренса Монда он бы ни за что себе не позволил.
Сэм испытывал к Монду ту порой неосознанную почтительность, которую выходцы из низов нередко испытывают к людям высокой родовой культуры, понимая, что не всего можно достичь горбом. Взлетев на вершину полицейской иерархии, Сэм не изменил своего отношения к Монду, вероятно, еще и потому, что считал нынешнего теоретика и бывшего своего коллегу-розыскника одним из крупнейших отечественных криминалистов. Каждое его деловое обращение к Лоуренсу означало, таким образом, еще и безусловное признание особых заслуг и уникальных возможностей коллеги.
В этот раз они очень быстро договорились о встрече, вскоре Доулинг уже сидел перед Мондом в одном из тех старинных глубоких кресел, что стояли между окнами в его гостиной. Их разделял невысокий столик, на котором стоял поднос с кофейником, рядом — чашки, сахарница, сливки, лимон, ликеры. Ни дочери Мари, ни дворецкого Джорджа в доме сегодня не было. Лоуренс Монд сервировал столик сам.
— Извини, Сэмьюэл, вот теперь я к твоим услугам, — начал он наконец, разливая кофе и поглядывая на гостя, который заметно нервничал.
— Понимаешь, старина… — Сэм замялся, словно не зная с чего начать. — Дурацкая ситуация. То есть нет. Ситуация, может быть, даже совсем банальная… — Он опять осекся и как-то беспомощно посмотрел на Монда.
Лоуренс вгляделся в него внимательней. Чтобы Доулинг попал в дурацкое положение, — он такого не мог себе представить. На его взгляд, это могло произойти лишь в двух случаях: либо обокрали банк «Филип Хилл», где у Доулинга находились все сбережения, либо его шустрая служанка Эмма опять беременна.
— Давай-ка сначала выпьем по чашке кофе. Ты же знаешь, я люблю хороший кофе. — Лоуренс Монд старался прийти на помощь, как-то хоть приободрить Сэма.
— Лоу, ты веришь, что я тебя люблю, можно даже сказать, боготворю? — заявил вдруг Доулинг, машинально хватая чашку и даже слегка расплескивая ее. — Для меня ты в нашем деле не просто авторитет, для которого… на который…
Этакого в их отношениях еще не было. Лоуренс поставил свой кофе на столик, откинулся в кресле, положив руки на подлокотники, и молча, серьезно стал смотреть в лицо бывшего коллеги.
— Ну что ты на меня так смотришь? — не выдержал Сэм.
— Рычард, дорогой, я не люблю истерик. Мне больно на тебя смотреть. Объясни, что случилось?
Сэм покраснел, что тоже само по себе было необычно, завертел огромной своей головой с остатками рыжих перьев, взгляд его обратился к потолку, потом к окнам.
— Черт бы их побрал, Лоу. Но я приехал к тебе с просьбой, потому что мне больше не к кому приехать, потому что ты единственный, кому я верю, как себе. А здесь такой случай, когда только себе можно верить. Дрянь случай. — Он вскочил и забегал по кабинету. — Представляешь, мне звонят в пять утра из Штатов, чтобы сообщить, что у них там ни черта не клеится! В высшем свете, в этом самом их высшем обществе… Да если бы хоть в об-ще-стве…
Последнее слово он с такой очевидной ненавистью разложил по слогам, что Монд невольно улыбнулся.
— Тебе смешно! — почти вскричал Сэм. — А мне, старина, представь, нет. Там, понимаешь ли, не просто общество, а целый банкирский клан. Финансировавший в прошлом частично программу СОИ, а теперь запускающий в небо свои рогатульки аж с мыса Кеннеди… В общем, околокосмические сферы вместе с их треклятым безвоздушным пространством и прочей мерзостью. И вот в этих сферах какая-то сволочь совершает двойное убийство. Одним махом в постели приканчивают любовников. Вместо того чтобы сразу заняться делом, эти пинкертоны всю округу забивают сверхсекретной агентурой и — тсс!.. Секрет! — Доулинг приложил к губам палец. — Околокосмические тайны, ты чувствуешь?.. Нью-йоркская, токийская, парижская и какие там еще биржи готовятся взлететь на воздух. Козерог наступил на хвост Скорпиону. Созвездие Рака вцепилось в Деву. Бык поднял на рога Водолея. Звезды сошлись так, Лоу, что, если ты в это дело не вмешаешься, Атлантический океан завтра выйдет из берегов, а Джомолунгма провалится в тартарары и я вместе с ней. Вот так, мистер Лоу.
Он замолчал, сел в кресло и одним глотком выпил остывший кофе.
— Лоу, если ты пошлешь меня к черту, я не обижусь, — продолжал он. — Это даст мне право послать к черту весь свет, как бы я ни дорожил своей карьерой. Я тогда устроюсь к тебе швейцаром и наконец-то буду иметь удовольствие видеться с тобой каждый день.
Он замолчал. Длительная тирада вернула его в нормальное состояние. Перед Мондом сидел прежний Доулинг, не умеющий отступать. Молчал и Лоуренс. Он понял, о чем идет речь. Надо провести очень быстрое и эффективное расследование; завершить его прежде, чем какая-нибудь информация просочится в печать, а потом подать ее в нужном освещении. Размышляя об этом, Лоуренс прислушивался к себе, с удивлением замечая признаки того нервного возбуждения, которое предшествует большой охоте.
— Кто-нибудь из наших общих знакомых там, за океаном, ведет это дело? — спросил вдруг Монд.
Можно было подумать, что спросил он нечто такое, от чего должен был рухнуть потолок. Сэм Доулинг побледнел, взгляд его опять метнулся вверх, потом в сторону. Он понял, что Монд соглашается с его предложением!