Бен понял, что "профессиональный борец за справедливость" снова недостаточно подготовлен, если вообще готовился. У Абернати не было ни единой записи в блокноте, формулировки вопросов страдали многословием и расплывчатостью. Он явно не вникал в документы, которые были ему представлены, и никак не мог сфокусироваться на деле. В беспорядочном нагромождении вопросов отсутствовала элементарная логика, и действительно важные детали оставались незатронутыми.

И только когда уже миновало время ленча, Абернати наконец приступил непосредственно к делу.

– Скажите, мистер Консетти, вы лично принимали участие в создании XKL-1?

– Нет. – Консетти держался идеально, отвечал строго на поставленный вопрос, не вдаваясь в подробности и пояснения.

– Вы были руководителем отдела, в котором разрабатывался XKL-1, не так ли?

– Да.

– Вы имели представление о работе, проводимой вашими подчиненными?

– Конечно. – Консетти старался говорить как можно лаконичнее, чтобы не сболтнуть лишнего. Однако Абернати всячески понуждал его пуститься в разъяснения. – Я ежедневно контролирую работу, которая осуществляется в моем отделе. Я – сторонник жесткого руководства и несу ответственность за то, что делают мои подчиненные.

– Правда? Несете полную ответственность?

– Я уже сказал.

– Хорошо. Мы вернемся к этому позже, – заметил Абернати. – Среди проектов, которые вы контролировали как руководитель отдела, была ли разработка подвесной системы XKL-1?

– Да.

– Значит, проект XKL-1 осуществлен в вашем отделе?

– Верно.

– Кто конкретно разрабатывал принципиальное решение данной конструкции?

– Эл Остин и Берни Кинг.

– А где они сейчас?

– Берни Кинг – главный конструктор нашего отделения в Оклахома-Сити. А как сложилась судьба Эла Остина и где он теперь, я не знаю.

– Он больше не работает в "Аполло"?

– Нет.