Он поцеловал руку ей, а затем – Амальфи, хоть и с меньшей галантностью влюбленного, чем обычно, и, засвидетельствовав свою симпатию Тайсону выразительным взглядом, вернулся в свою комнату. Однако никто больше, похоже, не ощущал потребности последовать его примеру; даже Ларри Даулинг, который несомненно не мог считать себя старым другом семьи; и все они продолжали сидеть там, когда наконец вернулся Найджел с доктором и индийцем – главным инспектором полиции.

Последовавшая процедура оказалась милосердно краткой. Заключение врача подтвердило их собственный вывод, к тому же было довольно просто установить, как же произошел этот несчастный случай.

Мисс Бейтс, спускаясь по лестнице в темноте, или почувствовала слабость, или же сделала неверный шаг и, споткнувшись, упала вниз через край балюстрады на веранду, сломав себе шею. Все было так просто и так ужасно.

Тайсон взял на себя большую часть пояснений и показал им, где лежало тело, так что Дэни не понадобилось много говорить. Доктор зашел к Гасси и прописал ей покой, а в случае необходимости – еще одну таблетку успокоительного, и, сопроводив тело Миллисент к ожидающей машине скорой помощи, они вместе с инспектором выразили свои соболезнования и отбыли.

Луна опустилась, и небо на востоке уже начало бледнеть первыми отдаленными признаками рассвета, когда Дэни наконец-то забралась под свою противомоскитную сетку. Простыни ее были смяты, а подушка все еще хранила отпечаток головы мисс Бейтс. Но никто не подумал предложить ей провести ночь где-то в другом месте, а она была слишком утомлена, чтобы беспокоиться о том, что ей придется спать там, где лежало тело Миллисент. Слишком утомлена, чтобы вообще о чем-либо беспокоиться…

Она спала так крепко, что даже не услышала легкого стука дворецкого, который в восемь утра попытался принести ей поднос с утренним чаем, а часом позже – голоса Лоррейн из-за запертой двери своей комнаты, спрашивающей, проснулась ли она уже. И наконец Лэш разбудил ее.

Он забарабанил в дверь ее спальни и продолжал барабанить все громче и громче до тех пор, пока она не открыла, а увидев ее, сонную и удивленную, сказал с неожиданным пылом:

– Слава тебе, Господи, за это!

– За что? – спросила Дэни, моргая. – Что-нибудь случилось?

– Похоже, что нет, – ответил Лэш, выглядевший необычно бледным и напряженным. – Но когда вы не спустились вниз, а Лоррейн сказала, что ваша дверь заперта и она не услышала от вас никакого ответа, я подумал, что, возможно, было бы лучше пойти мне самому и убедиться.

– В чем? – изумленно спросила Дэни.

– Что вы действительно всего лишь спите. Я полагаю, что эта паршивая вчерашняя история действительно была несчастным случаем, но тем не менее…

– Мисс Бейтс! – задыхаясь, произнесла Дэни, пораженная воспоминанием, словно ударом в лицо. – Я… я забыла. Она… О, Лэш! О, бедная мисс Бейтс. Бедная миссис Бингхем… Она в порядке?

– Миссис Бингхем? Думаю, да. Она, видимо, достаточно пришла в себя, чтобы съесть вполне сытный завтрак, судя по подносу, который отнесли наверх. А как вы? Намерены ли вы когда-нибудь спуститься вниз?

– Конечно. Сколько времени?

– Начало одиннадцатого.

– Одиннадцатого? Господи Боже мой!

Дверь захлопнулась у него перед носом, а серебристый голосок на полпути с веранды вниз произнес:

– Поешь серенады своей секретарше, дорогой мой Лэш?

Амальфи шла к нему и сладко улыбалась ему в лицо, но над мило улыбающейся линией рта ее зеленые глаза были холодны и тверды и не выражали ни капли веселости, а заглянув в них поглубже, Лэш внезапно ощутил нечто вроде шока, как если бы он непреднамеренно натолкнулся в темноте на что-то огромное.