Все остальные комнаты на втором этаже – по обе оставшиеся стороны внутреннего дворика – занимали Тайсон и Лоррейн, в то время как Найджел, Эдуардо, Ларри Даулинг и Миллисент Бейтс располагались в комнатах верхнего этажа.

– Возможно, это не совсем то, что надо, – засунуть Бейтс между всеми этими холостяками, – сказала Лоррейн. – Но каждый, кто хоть раз видел Миллисент в боевой раскраске перед сном, – или вообще просто видел Миллисент! – поймет, что ни один холостяк не удостоит ее, бедняжку, хотя бы даже оценивающего взгляда, поэтому я считаю, что все правильно. Я намеревалась поселить там Аду Китчелл – настоящую. Но ее комнату может занять этот симпатичный парень Даулинг. Он ведь баловень, не правда ли?

Дэни поймала себя на том, что пытается услышать звуки шагов Ларри Даулинга на каменных ступенях лестницы рядом с ее комнатой. Но стены «Дома Тени» были построены слишком солидно, так, чтобы противостоять высокой температуре, мародерствующим пиратам и тропическим ураганам, а тяжелые деревянные двери были старинными, резными и почти звуконепроницаемыми. Она не знала, вернулся ли Ларри в свою комнату или еще нет, но решила, что сейчас он уже это сделал, и поняла, что он, по всей вероятности, поднялся по лестнице для службы в дальнем конце здания.

Легкий бриз дул с моря, колыша внизу листья в саду, и она впервые услышала мелодию тропических островов и коралловых рифов: звук столь же частый и столь же незабываемый, как дыхание ветра в ветвях сосен, как сухой, шелестящий шепот кокосовых пальм.

Это был успокаивающий и приятный звук, приносящий облегчение после тишины и молчания, предшествовавших ему, и Дэни перегнулась через подоконник, слушая его, пока другой звук не заставил ее обернуться. Странный царапающий звук, шедший, казалось, со стороны веранды или из помещения над ней. Видимо, Миллисент вытаскивала перед сном чемодан из-под кровати. Или Ларри Даулинг вытирал ноги о каменную ступеньку. Бриз веял холодком сквозь жаркую комнату, гоня волны по противомоскитной сетке и неся с собой все чудесные ароматы тропической ночи, и тут Дэни услышала, как часы пробили полчаса. Половина первого. Действительно, пора было ложиться спать.

Она задернула занавеску, отрезав лунный свет и мотыльков, и повернулась, чтобы нащупать себе дорогу через всю комнату к выключателю рядом с дверью, когда услышала еще один звук. Странный хриплый вскрик, за которым последовал глухой стук, и раздались они, казалось, прямо из-за ее двери.

Дэни стояла в тишине, прислушиваясь, вся ее дремота исчезла, а пульс снова бешено застучал от паники, пока ей в голову не пришло простое объяснение, и она снова вздохнула с облегчением. Это просто козодой прокричал во дворике, а ветер, должно быть, перевернул неустойчивую урну с вьющимися растениями в конце веранды. Она сочувственно посмеялась над своими страхами и, пройдя вперед в темноте, нащупала выключатель.

Свет загорелся, и комната стала опять надежной, светлой и удобной, и не было никаких теней. Но бриз прошел, и ночь снова затихла, и в этой тишине она услышала опять, даже более явно, тот звук, о котором она раньше подумала, что это Миллисент двигала чемодан: мягкий, медленный, неопределенный звук, напоминавший движение камня по камню, и исходил он вроде бы не столько из комнаты наверху, сколько с веранды снаружи. Он продолжался едва ли больше десяти секунд, но на этот раз он вызвал в голове Дэни неожиданный образ: образ кого-то, кто был ранен и пытается вползти вверх по лестнице. Тот крик, который она услышала, – это же не был крик козодоя, и, конечно, бриз не мог перевернуть ни одну из тех тяжелых каменных урн! Это кто-то крикнул и упал. Ларри!… Предположим, что это был Ларри, шедший по лестнице на цыпочках в темноте, чтобы не разбудить ее, и потерявший опору…

Дэни послушала под дверью, но не смогла услышать больше ни звука. Пытается ли Ларри взобраться по лестнице с подвернутой щиколоткой, или он все еще лежит на темной веранде, пытаясь прийти в себя или корчась от боли?

Забыв об осторожности, она повернула ключ и приоткрыла дверь.

Луна была еще недостаточно высоко, чтобы освещать глубину внутреннего дворика, и Дэни не увидела ничего кроме темноты, за исключением того места, куда падала полоска света из ее собственной двери, образуя узкую желтую дорожку на кокосовой циновке и вырисовывая заполненный цветами кувшин и стройную колонну на фоне черной пустоты позади.

Ни одного лучика света не падало из многочисленных дверей, расположенных напротив друг друга через центральный двор, а ночь опять стала настолько тиха, что в тишине ясно различался плеск золотых рыбок внизу, всплывающих за мотыльком к поверхности бассейна.

Дэни проговорила шепотом, боясь разбудить спящий дом:

– Ларри! Ларри, это вы здесь? Есть здесь кто-нибудь?

Шепот вызвал свистящее эхо под высокой крышей веранды, но никто ей не ответил, и ничто не шевельнулось. Даже рыба в бассейне.

Затем повторное дыхание бриза шелестом прошлось по вьюнам и цветущим кустам в каменных кувшинах, а когда глаза Дэни начали привыкать к темноте, постепенно, словно негативы в кювете с проявителем, появились высокие линии колонн с их закругленными арками, темные прямоугольники дверей в длинной белой стене и очертания каменных кувшинов. Справа она смогла различить протяженное пустое пространство веранды, но слева, там, где лестница, ведущая на первый этаж, резко сворачивала под прямым углом, все тонуло в темноте.

Она широко раскрыла дверь и сделала нерешительный шаг вперед, вглядываясь в тени. Вроде бы там что-то было?… Кто-то. В плотной тени пониже поворота каменной лестницы лежала бесформенная груда, настолько близкая по цвету к циновке, что почти неразличимая.

Дэни подбежала и, остановившись над ней, дотронулась до взлохмаченной головы, которая была повернута под каким-то непривычным углом. Но это был не Ларри Даулинг. Так кто же? Она схватилась за дряблое плечо, отчаянно пытаясь дотащить волоком тяжелое тело поближе к свету из открытой двери, но затем вспомнила, что выключатели света на веранде находятся на стене рядом с лестничной клеткой, и побежала к ним.

Выключатель щелкнул под ее трясущимися пальцами, и шестидесятиваттная лампочка, заключенная в висячий фонарик восточного вида, разогнала тени, отбрасывая изысканно ажурный рисунок на белую стену напротив и на кокосовую циновку. И на Миллисент Бейтс, одетую в пижаму и ночной халат цвета овсянки, лежащую лицом вниз совершенно неподвижно на полу веранды.

– Мисс Бейтс! – умоляла Дэни, стоя на коленях рядом с ней и пытаясь перевернуть ее лицом вверх. – Мисс Бейтс, с вами что-то случилось?