– Вот тут вы ошибаетесь, – сказал Тайсон, опершись локтями о теплый камень. – Я много чего повидал в этом мире. Чертовски много! Но в этом острове есть что-то особенное. Что-то такое, чего я больше нигде не встречал. Знаете, какой звук самый распространенный на Занзибаре? Смех! Пройдитесь по улицам маленького городка в любое время дня и ночи, и вы услышите его. Люди смеются. Их веселье, их хорошее настроение странным образом согревают даже такое сморщенное, изъеденное ржавчиной и высохшее сердце, как мое, и это единственное место, которое я встречал, где черные и белые и люди всех промежуточных оттенков, кажется, способны жить вместе в полной дружбе и гармонии, без какого-либо разделения по цвету кожи. Это просто живое доказательство и практическая демонстрация того, что такое возможно. Все они, вне зависимости от их рас, каст или религий, являются лояльными подданными Его величества султана – да живет он вечно! – и все вместе преуспевают. Но так будет не всегда. В конце концов кто-то – типа Джембе – сумеет это разрушить. Да, бывают времена, когда я готов согласиться со скучным старым фанатиком, моим покойным дядей Баркли, что прогресс груб.

Амальфи с отсутствующим видом срывала и нюхала бутоны жасмина, а на ее лице играла абстрактная улыбка человека, которого нисколько не интересует тема разговора, но имя Джембе привлекло ее внимание, она выронила цветы и быстро сказала:

– Тайсон, дорогой, это напомнило мне кое о чем. Прошу прощения, что я затрагиваю подобные вопросы, однако как вы считаете: действительно никто из нас не может покинуть этот дом до тех пор, пока полиция не установит, кто дал порцию яда этому противному маленькому арабскому агитатору в Момбасе?

– Господи Иисусе! – благочестиво воскликнул Тайсон. – Если бы это было так, мне бы пришлось всю дорогу жить с кучей гостей, а я не уверен, что мой организм выдержал бы это. Впрочем, как и ваши! Нет, это вопрос всего лишь одного-двух дней, пока они проведут несколько допросов. Они, возможно, будут спрашивать, не видел ли кто-либо из вас, как кто-то разговаривал с ним в аэропорту. Или стоял рядом с ним. Что-то в этом роде. А в чем дело? Вы подумываете о том, чтобы сократить ваш визит к нам? Я полагал, что вы останетесь у нас, по крайней мере, недели на три.

Амальфи улыбнулась ему и, потрепав его за седеющую светлую бороду, сказала:

– Но вы же прекрасно знаете, что я никогда не делаю того, чего от меня ожидают, и я никогда не знаю, сколько времени я буду там, где я есть. Если я чувствую себя ужасно хорошо, я остаюсь, а если нет, я уезжаю. Это так просто.

– Но это, должно быть, дорого обходится, – сказал Тайсон.

– О, безумно. Но мне не всегда приходится самой платить за себя.

Тайсон неожиданно громко расхохотался.

– Вот за что я вас люблю, Эльф. Никакого обмана, не правда ли?

– Масса, дорогой. Вы даже не представляете себе, сколько! Но не таким образом. В конце концов, деньги – это все-таки страшно важно. Вы согласны?

– Я свои зарабатываю, – сухо сказал Тайсон.

– О, но и я тоже. Приходится петь за каждый ужин, знаете ли, и я пою – очаровательно!

– Вполне допускаю, – сказал Тайсон с усмешкой. – А это не утомительно время от времени? Например, Джонни Лей.

Русалочьи глаза Амальфи затуманились.

– О, но, дорогой мой, я никогда не думаю о деньгах, когда выхожу за них замуж. Это всегда по любви. И только позднее, когда… О… вернемся к реальной действительности.

– И к чужим спальням и частному детективу, которого нанял ваш муж, чтобы наблюдать через щелочку, – цинично сказал Тайсон. – И все же, в одном вам везет. Ваш соответчик всегда оказывался вполне платежеспособным и мог – и даже более, чем хотел! – позволить себе одевать вас в норки.

– Но, дорогой! – укоризненно сказала Амальфи. – У вас это прозвучало так, словно я какая-то золотокопательница. Но я совсем не такая. Я бы вышла замуж за Джонни даже в том случае, если бы у него не было ни одного су!

– А Робин Грэттон? А Чабби?

– Ну конечно же! Я именно такая. Внезапно я чувствую, что я должна это иметь – ту единственную вещь на свете, которую стоит иметь, и, что как только она будет у меня, я буду долго-долго счастлива. Но потом все получается иначе. Но я обожала Чабби. Когда его убили, это разбило мое сердце. Это действительно так, Тайсон!