- Я не имею права тебе выговаривать, - Джонатан вздохнул. - Просто ты мне казалась….

Он явно пытался подобрать слова.

- Невинной? - я уже откровенно веселилась. Может, это идиотизм, но я была в полном восторге от того, что он видел, как я танцую.

- Что-то вроде того…Ты… зарабатываешь этим? - спросил он с надеждой.

- А что если… нет? Что если… - я закусила губу, собираясь сказать что-нибудь приемлемое, но вместо этого выдала правду, - я получаю наслаждение, чувствуя вожделение окружающих, погружаясь в танец, погружая танец в себя.

В глазах Джонатана всколыхнулось пламя, отозвавшееся тянущей болью у меня между ног. Я говорила про опустошение и удовлетворенность? Похоже, придется об этом забыть, потому что рядом с Джонатаном только одно могло меня удовлетворить. В этот момент меня толкнули, и я оказалась прижатой к мощному торсу, полностью защищенной его руками, обжегшими обнаженные плечи. Мужчина судорожно вздохнул и я услышала, даже сквозь грохот музыки, как быстро забилось его сердце.

Попыталась отстраниться, но он не дал, будто не в силах больше соблюдать приличия. Напротив, вдавил в себя, стремясь поглотить полностью. Ох Джонатан, что же ты делаешь…

Я осторожно провела руками по его спине, чувствуя, как вздуваются мышцы, как пробегает по всему телу дрожь, и уже не осознавая себя, сжала ладонями упругие ягодицы.

Джонатан изумленно выругался.

От совершенно невыносимого желания соединиться с этим мужчиной я потеряла голову.

Сейчас или никогда.

Взяла его за руку и потащила мимо танцпола в боковой коридор за декорациями, по которому никто не ходил в это время - он вел в технические помещения.  Большего приглашения Джонатану не потребовалось. С полустоном-полурыком он бросил меня на стену, прижал всем телом и впился в рот с жадностью, которая уничтожила остатки моего самообладания.

Наш первый поцелуй был похож на изнасилование. Правда, непонятно, кто из нас должен был получить звание самого голодного маньяка года.

Я не фантазировала про поцелуй между собой и этим мужчиной, но действительность, в любом случае, оказалась шокирующей.

Возбуждающей. Крышесносящей.

Девчонки говорили, что по поцелую можно понять, как мужчина  будет вести себя в постели - будет ли он вялым и робким, или настойчивым и агрессивным.

Джонатан действовал, как локомотив. Непреодолимо. Властно. И, в то же время, с пьянящей осторожностью и каплями нежности, позволяя  моему любопытству распробовать его вкус, упругость губ. Он брал. Давал. Сводил с ума своим языком, который вонзался в мой рот в том же ритме, в котором двигались его бедра - с тем же напором. Теперь я точно знала,  каким он будет, когда войдет в меня.

Простонала в его губы и вцепилась пальцами в темные пряди, которые так давно хотела потрогать. Пила его дыхание, царапала шею, сжимала плечи, утопая в непрекращающемся поцелуе. Никогда не испытывала ничего подобного. Мне стало окончательно плевать, где мы, что мы и что будет потом. Имели значение только эти губы и руки.

Он хаотично гладил меня по спине, потом просунул руки под ягодицы, приподнимая и еще сильнее пригвождая к стене, компенсируя тем самым большую разницу в росте. Теперь его внушительная выпуклость упиралась в мои бедра, и я снова застонала, ощущая желание мужчины так же, как свое.

Соски заныли, напрашиваясь на ласку.