- Потому что ты арестован.
- Совсем, мать его, рехнулся, - вставил один из мужчин. - Хуже, чем его папаша.
Они поехали в город. До него было четыре мили. Трусдейл ехал в похоронной бричке, дрожа от холода. Мужчина, державший вожжи, сказал не оборачиваясь:
- Ты не только забрал её доллар, ты ещё и изнасиловал её, животное?
- Я не знаю, о чём ты говоришь, - сказал Трусдейл.
Остаток пути проехали в тишине, которую нарушал только ветер. В городе люди выстроились вдоль улицы. Вначале они стояли тихо. Потом какая-то старуха в коричневой шали, подковыляла к бричке и плюнула в Трусдейла. Она промахнулась, но в толпе кто-то захлопал ей.
Возле тюрьмы шериф Баркли помог Трусдейлу спуститься на землю. Дул холодный ветер, и в воздухе пахло снегом. По Главной Улице неслись перекати-поле, устремившись к городской водонапорной башне, где натыкались на покачивающийся забор из кольев и бились об него.
- Вздёрнуть этого детоубийцу! - раздался мужской голос, и кто-то швырнул камень. Он пролетел мимо головы Трусдейла и застучал по дощатому тротуару.
Шериф Баркли обернулся и поднял фонарь над головой, оглядывая толпу, которая собралась перед зданием.
- Не делайте этого, - сказал он. - Не будьте дураками. Всё под контролем.
Шериф провёл Трусдейла через свой офис, держа его за предплечье, и они подошли к камерам. Их было две. Баркли завёл Трусдейла в левую. В ней была койка, стул и помойное ведро. Трусдейл попытался сесть на стул, но Баркли сказал:
- Нет. Встань там.
Шериф обернулся и увидел своих помощников, которые сгрудились в проходе.
- Выйдите все отсюда, - сказал он.
- Отис, - сказал один из мужчин, - а если он набросится на тебя?
- Я усмирю его. Я благодарю вас за то, что вы выполнили свой долг, но теперь расходитесь по домам.
Когда они ушли, Баркли сказал:
- Сними своё пальто и дай его мне.
Трусдейл снял пальто и начал дрожать. Под ним у него была лишь нательная рубашка и вельветовые брюки, настолько заношенные, что рубчики почти вытерлись, а одно колено торчало наружу сквозь дыру. Шериф пошарил в карманах и нашёл табак, завёрнутый в страницу, вырванную из каталога Часовой Компании Р. В. Сирса, и старый лотерейный билет суливший выплату выигрыша в песо. Там же лежал чёрный мраморный шарик.
- Это мой счастливый шарик, - сказал Трусдейл. - Он у меня с детства.