— Я чуть не простился с жизнью, черт побери! И что толку тогда от всего этого, а?

— Никакого, сэр.

— Чертовски верно, парень! Чертовски верно! Ну, я и прикинул, что, если грабители снова на меня нападут, я просто швырну им эту кучу денег, и она разлетится, а пока они все соберут, я уже буду далеко!

И с этими словами он так расхохотался, что его мокрые груди запрыгали, а сам он зашелся в хриплой какофонии, суя триста долларов мне в руку.

— Спасибо, сэр, большое спасибо! Я вам очень благодарен, — пробормотал я.

Девушки вылезли из джакузи. И я, как подобает, вежливо отвернулся, когда они, хихикая, юркнули в соседнюю комнату. Затем на мгновение повисла неловкая пауза. Девушки скрылись, и из ванной комнаты донесся звук булькающих пузырьков.

— Я знаю, сынок, что ты это оценишь, — сказал техасец и замолчал. То ли ему хотелось добиться драматического эффекта, то ли он действительно был тронут — не знаю. И тут он сказал нечто такое, что я запомнил на всю жизнь:

— Думаешь, я счастлив, парень?

Я просто молча смотрел на него. Он снова выдержал паузу.

— Это не счастье, парень. За деньги счастья не купишь, но они могут хорошо залечивать раны, а их у меня полно. Иди, парень. Да смотри не спусти все на лошадей!

Он замолчал, и я повернулся, чтобы уйти. В этот момент техасец прошептал:

— Я верю в твое будущее, парень. Мое будущее — это не твой удел, сынок.

С этими словами он снова сунул сигару в рот, хихиканье возобновилось, а я прихватил свою тележку и ушел.

Никогда больше я не встречал этого человека. И в следующую пятницу никакого заказа на «сёрф-энд-тёрф», шампанское и клубнику в шоколаде не было. Конечно, я не собирался спускать деньги на скачках, но на всю жизнь усвоил очень важный урок: счастья за деньги не купишь, и даже если человек ведет, казалось бы, светский образ жизни, он все равно может быть очень и очень одинок.

Я к тому времени уже не был одинок, как раньше. И в то лето я впервые почувствовал, каково это — зарабатывать приличные деньги, а до этого момента каждый фунт был на счету. Государственную поддержку я получал лишь при условии хорошей сдачи экзаменов, но этих денег едва хватало на самое дешевое жилье. Конечно, когда я был совсем на мели, отец давал мне несколько фунтов. И хотя ни тогда, ни сейчас деньги не были для меня основным мотивом, я понял, что они все же необходимы для воплощения любой мечты. Я должен был вылезти из нищеты и обеспечить себе нормальные условия, чтобы два последних года в ветеринарной школе полностью сосредоточиться на учебе. Мне и сегодня порой снятся кошмары, будто я брожу по Дублину в поисках жилья. И теперь, имея крышу над головой, я чувствую себя настоящим счастливцем, постоянно напоминая себе, что ничего нельзя принимать как должное.

Итак, я начал обдумывать способ зарабатывать деньги, одновременно учась. Пообщавшись с истинным американским «героем» — барменом Мэттом, я решил, что могу попробовать стать фотомоделью. Ведь это же нетрудно — нужно всего лишь позировать в красивой одежде, верно? Вообще-то все оказалось не так просто. Я повсюду рассылал свое резюме и в конце концов получил небольшой заказ от модельного агентства Росса Таллона. У меня было еще несколько успешных фотосессий, я даже стал «лицом» популярной ирландской марки мужской вязаной одежды из шерстяной пряжи «Килкарра». Но каждый день бегать к телефону-автомату на Баггот-стрит, чтобы узнать, нет ли какой работы, было весьма утомительно, а связаться со мной не было никакой возможности. Впрочем, я мог браться лишь за немногие заказы, потому что был занят в колледже, а для успеха в модельном бизнесе нужно было еще и бывать на различных мероприятиях и вечеринках. Эти правила игры были не для меня, к тому же многое из происходящего казалось мне слишком гедонистическим. Я был не прочь хорошо провести время, но как истинный католик потом мучился чувством вины. Кроме того, я понимал, что могу стать предметом притязаний как женщин, так и мужчин. Много лет спустя я узнал, что Росс Таллон стал Ребеккой де Хэвилленд. Думаю, что в 80-е годы быть трансгендером в Дублине было нелегко.

Вернувшись из Америки, я снял уютную квартирку на Пемброк-роуд, в нескольких минутах ходьбы от ветеринарной школы. Пол квартиры украшал красивый новый ковер, и там не было крыс, так что это был шаг вверх, но располагалась она на цокольном этаже — и это был шаг вниз. В ней всегда было темно, за что моя новая подруга Джанин, которая жила на самом верхнем этаже этого здания, звала меня Ноэль-крот. Мы с Джанин и сегодня добрые друзья. Я приходил домой из колледжа, немного спал, обедал, а потом занимался до поздней ночи. Иногда мы обедали с Джанин и ее соседкой, а порой к нам присоединялся мой однокашник Симус, с которым она тогда встречалась. Потом меня охватывало чувство вины за бесполезно потраченное время, и я бежал в свою нору заниматься. Обычно я занимался до трех часов ночи, а в восемь вставал, чтобы бежать на занятия.

Каждое утро радиобудильник поднимал меня с постели, начиная транслировать шоу Йена Демпси, где часто появлялись марионетки Зиг и Заг, которые разыгрывали скетчи, используя тексты популярных песен. Я находил это очень забавным. Когда утреннее шоу заканчивалось, это значило, что пора выходить. Видимо, я предназначен для ночной деятельности, но никак не для утренней работы. Но поскольку я жаждал знаний, пропустить лекции я мог лишь в исключительном случае.

Меня по-прежнему одолевало чувство собственной неполноценности, поэтому я был все так же одержим знаниями, как в средней школе. Помню, как Симус вытолкал меня за ворота колледжа, когда у меня был грипп, — он не хотел заразиться, сидя рядом со мной. Честно говоря, я все равно не мог ни читать, ни дышать, потому что из носа и глаз непрерывно текло. Я так хотел учиться, что даже когда в аудитории гасили свет, чтобы мы изучали рентгеновские снимки, я продолжал делать заметки при свете фонарика, пока другие студенты пользовались моментом, чтобы подремать. Я всегда был и остаюсь маниакальным «ботаном».

А вот экзамены я все так же ненавидел. Учебный процесс был построен отвратительно. Но я пережил четвертый курс, а потом стало получше, потому что мы начали регулярно заниматься клинической практикой. Это изменило все. Во время летних каникул после четвертого курса были выделены средства на изучение мелких морских животных, и я был направлен в университет города Гента, в Бельгию. Мне хотелось расширить свой кругозор, поработав с самыми разными видами. Гент находится в миллионе миль от Филадельфии — во всех отношениях. Там я вел уединенное существование, разбавляемое ежедневными занятиями карате на детской игровой площадке. Лучшим событием того лета стал выход «Бэтмена» Тима Бертона с Майклом Китоном. Я ходил на этот фильм пять дней подряд!