Я не злился, не бунтовал и не требовал объяснений. Если Орадан поступил таким образом, значит, на то были веские причины. В конечном счете, кроме того, что я прикрыл его от осколков порохового кувшина и прихватил с собой за компанию, убегая из тюрьмы, других причин доверять мне у него не было. Да и этот жест мог оказаться случайным, кто мог разобрать подробности тогда, в суете и спешке погони? Держа меня в неведенье, он тем самым оберегал всех нас от необдуманных глупых поступков, отводил от искушения сыграть такой весомой фишкой, как королевский наследник, и не подвигал себя к тому, чтобы в один прекрасный момент просто убить как потенциально опасных свидетелей.

Все свободные люди в крепости почти сутки напролет разгружали трюмы корабля. Я не участвовал в этой суете. Используя возможность внимательно изучить окрестности, я поднялся на верхнюю смотровую площадку и стал осматриваться, сверяясь с картой, силясь понять расстояние и направление.

Орадан появился сзади, как обычно словно возник из ниоткуда, бесшумной тенью преодолел десяток лестничных пролетов, не скрипнув ни одной перекладиной, ни одной доской.

— Прости, Брамир, что держал от тебя в тайне такую важную информацию. У меня просто не оставалось выбора. Вольно или невольно ты мог спутать все планы, а этого я не мог себе позволить.

— Если бы я не собрался лететь к этой крепости, что бы тогда произошло?

— Убил бы я тебя? Это ты хочешь знать? Да, если это так важно. Я бы убил тебя и сам отвел корабль туда, куда посчитал бы нужным, но уверяю, это был бы последний аргумент, к которому бы я прибегнул.

— Мы могли заранее договориться. Обсудить все подробности.

— Многие вещи не всегда можно объяснить.

— О чем ты говоришь, Орадан! Я купил Вельгора на рынке рабов! Я лично поставил печать на вольную грамоту для королевского наследника!

— Боюсь, что сам наследник никогда не оценит твоего благородства. Как ты, наверное, уже заметил, он немного не в себе и всегда был таким, сколько я его помню. Он как тряпичная кукла, придворные маги всегда говорили, что это какой-то недуг, возможно даже родовое проклятие. Он смышленый, сообразительный, но, к сожалению, совершенно невозмутимый. Мне неизвестно, что за проклятие лежит на юном наследнике, но даже если я, убивая его родную мать, попрошу подержать ее за руки, он с удовольствием выполнит это поручение. Он сделает все, что ему скажут.

— Как же так случилось, что он не был в крепости? Почему оказался в Валадарии?

— Когда полтора календаря назад королева только бежала от мятежника Фараса, она доверила юного принца одному из советников, моему другу и надежному человеку. Это был верный дворянин. С большим караваном в сопровождении десятка пустынных волков из моего рода они отправились в город богов, в сердце пустыни. Но что-то произошло. Что-то, о чем мы теперь никогда не узнаем. Каравана не стало. Попал ли он в руки кочевникам, потерял ли запасы на границе пустыни, скосила ли его болезнь, мне это не известно. Одно могу сказать с уверенностью — кочевники подобрали юнца и, видя, что он безвреден и немного не в себе, поспешили избавиться, передав в руки работорговца, который и продал его тебе, даже не представляя, какую ценность упускает из своих рук.

Изначально расчет был на то, что племя пустынных волков возьмет под свою опеку наследника и, когда настанет удобный момент, вернет на трон Полхии. Но, увы, этого не произошло. Теперь поздно повторять такой маневр. Королева Аттала готова была держаться в крепости до последнего, готова была пожертвовать собой, лишь бы только Фарас думал, что наследник все еще рядом с ней. Теперь желаемое стало действительностью, и строить оборону крепости придется совсем с другим расчетом.

— Рассказать кому, что у рулей моего корабля стоял наследный принц Полхии, так мне никто не поверит, — выдохнул я, понимая, что больше не могу злиться на князя за его обман, за его молчание.

— Между нами говоря, за рулями корабля Вельгор меньше рискует потерять голову, чем сидя на королевском троне. Я помню его еще мальчишкой, помню, как он десятками мер мог сидеть на одном месте и смотреть в одну точку. Он словно пребывает в мире людей и в мире духов одновременно! Я был его телохранителем, я опекал его с детства, но когда встретил на твоем корабле, даже не надеялся на то, что он меня узнает.

— Что мне делать теперь, Орадан? Ты умело переиграл меня. Использовал!