– Все, можешь вылезать, Мата Хари.

Лишь когда перешли месте с ней в гостиную, Катя сказала:

– Ну, теперь рассказывай, дитя-злодей.

Полина огрызнулась (без того она не могла):

– Никакой я не злодей! А если вам злодеи нужны, то… – И выпалила: – Он уже здесь, в Варшаве!

– Кто?

Полина, понизив голос, произнесла:

– Слепень! Ну, Слепченко! Он, гадина, уже несколько дней как тут!..

Да, новость была не из приятных…

Дальше девушка рассказала, что Слепня перевели в Варшаву из Витебска, и генерал Николаев узнал об этом только неделю назад. Необходимо было Катю и Юрия срочно предупредить. Генерал вспомнил, что она, Полина, единственный оставшийся в живых человек, который хотя бы по каким-то чертам мог опознать Слепня, и решился, кажется, даже ни с кем не согласовав, забросить ее сюда, тем более что она немного говорила по-немецки и отлично знала польский язык.

– Это еще откуда? – удивилась Катя.

Оказывается, их, «невидимок», готовили к заброске в Польшу еще в тридцать девятом году, но не забросили, потому что тогда все и без «невидимок» в один день решилось. И она «пропшекала» по-польски какую-то длинную тираду, из которой ни Катя, ни Юрий не поняли почти ничего.

– Так-то! – заявила Полина победоносно. – Думали, вы тут одни – полиглоты? Вы бы видели, как нас, «невидимок», учили! Не то что вас ваши бонны. У нас чуть что не так – сразу в зубы или в ледяной карцер на пару-тройку дней, так что мы быстро осваивали.

Катя поинтересовалась:

– А забрасывали тебя сейчас как?

На что Полина только фыркнула:

– Великая проблема! Я же «невидимка», забыли? – И добавила: – Не волнуйтесь, я даже легализовалась. Не хуже, между прочем, чем вы, может, и получше даже. – Не без гордости пояснила: – Я теперь – пани курва.[46]

Да, ее вид и наряд вполне соответствовали…

– О боже! – всплеснула руками Катя, на миг превращаясь в леди Сазерленд. – С кем мы связались!.. У тебя что же, уже и клиенты имеются?

– А как же без клиентов? – подыграла ей Полина. – На какие шиши тогда жить?.. Правда, у меня пока только один клиент – зато постоянный. Платит, увы, оккупационными марками, зато однолюб! Как увидел меня – так сразу по уши и втюрился. Обер-фельдфебель Вилли Куц! Кавалер Железного креста, прибыл с Восточного фронта для излечения.