Кухтин сидел на стуле и смотрел в пол, боясь поднять глаза. Наконец он вымолвил утомлённо:
— Вы уже битый час меня мучаете. Я сто раз вам объяснил, что без злого умысла передал в номер этот материал. Хотел интерес к газете поднять. «Северокавказский край» нас совсем задушил. Тиражи падают. Подписчиков почти нет. Вот я и решил…
— Ну-ну, он «решил», — передразнил Каширин и, взглянув на Поляничко, добавил: — Я вот тоже решил, душа египетская, вас в камеру отправить. Из какого сословия будете?
— Из разночинцев. Отец служит священником Казанской церкви в селе Привольном Медвеженского уезда.
— Во как! Думаете, попадёте к дворянам, чиновникам, купцам и себе подобным? Ан нет! Переведём к каторжным, беглым. Они вас к утру по частям в карты проиграют. Знаете, что такое по частям? Свяжут, в рот тряпку засунут и будут глумиться. Сначала пальцы отрежут, потом уши, следом нос…
— Что вам от меня надо? — стуча зубами, пролепетал газетчик.
— Как к вам попало письмо? — справился полицейский.
— Я его вынул из почтового ящика. Оно же со штемпелем. Его отправили по почте. Как и другие письма, что пришли в этот день.
— Допустим, — согласился Каширин, — но объясните, почему сразу к нам не пришли? Почему ждали выхода своей паршивой газетёнки и уже мы наведались к вашей светлости, а?
— Да потому что тогда вы бы ни за что не разрешили напечатать в сегодняшнем номере это обращение. Неужели не понятно? — возмутился репортёр.
— Посмотрите на него! Он ещё и кипятится! Какой наглец! — нахмурился Каширин.
— В общем, так, — вмешался Поляничко. — Пока ступайте домой и считайте, что находитесь под домашним арестом. Думаю, сегодня к вечеру мы получим заявления от потерпевших, и передадим материалы судебному следователю. Плачет по вам статья 1535 Уложения о наказаниях. Время не теряйте: собирайте тюремный сидор. Ну а ежели что вдруг вспомните ненароком — приходите. Завсегда рады новостям.
Дверь за Кухтиным закрылась.
— Ваши соображения, Антон Филаретович. Какие меры собираетесь принять? — Поляничко уселся в кресло и принялся листать настольный календарь.
— Я, естественно, понимаю, что все эти угрозы — блеф. Но отыскать наглеца надобно. Есть у меня на этот счёт, Ефим Андреевич, одна мыслишка. Я отправлю письмо на почтамт с пустым конвертом и укажу обратный адрес, к примеру, судьи или докторши. И посажу агента на выдачу корреспонденции. Стоит «шутнику» протянуть рубль с указанной серией — мы его цап-царап!
— А зачем письмо-то отсылать? Пусть лучше наш человек там находится и ждёт того, кто предъявит указанный рубль.
— Можно и так. А что, если он слежку учинит за отправителями? — усомнился помощник начальника сыскного отделения.
— Он что, за всеми тремя разом следить будет? Смех! Не выдумывайте. Просто посадим человека на главном почтамте, и всё.
— А если преступников несколько? — не сдавался Каширин. — Всякое может быть.
— Послушайте, Антон Филаретович, я готов держать с вами пари, что никаких злодеев вообще нет. Это чьи-то глупые шутки. Если бы Кухтин выбросил злосчастное письмо в мусорную корзину, всё было бы в порядке.