III

Каменный терем Василия Иванова, именуемый театральным салоном, стоял почти в самом конце Мавринской улицы. Одноэтажный дом имел две залы со сценами, отделанные дорогим паркетом, золотой росписью по стенам и лепниной по потолку. Полы в фойе были покрыты мрамором. Комнаты для гостей ничем не уступали другим помещениям. Всюду роскошь: картины Клевера и Семирадского в вызолоченных рамах, китайские напольные вазы, бархатные шторы и дорогая антикварная мебель. Откуда такое богатство у недавнего чиновника, учёного и селекционера, возглавлявшего губернскую опытную станцию? Ответ прост: перейдя с государственной службы в коммерцию, Василий Фёдорович Иванов занялся поставками ставропольского зерна за границу через Новороссийский порт. Это и приносило прибыль. Всё бы хорошо, да сорокалетний коммерсант так и не устроил свою личную жизнь после смерти супруги. Откровенно говоря, многие незамужние барышни грезили стать его жёнами, но Василий Фёдорович так и не мог остановиться ни на одной из них. Правда, поговаривали, что не гнушался он адюльтером и с замужними ставропольскими красавицами. Словом, женским вниманием Иванов обделён не был. Даже заезжие столичные актрисы, в том числе и оперные, нередко выступали на одной из сцен его театрального салона. Да и он сам нередко принимал участие в любительских спектаклях.

С западной стороны к дому, а точнее, к спальным комнатам, примыкал зимний сад, устроенный на манер стеклянной галереи. Чего там только не было! Девять разновидностей пальм, привезённых из Сочи. Редкие для здешних мест птицы свободно жили в зимнем саду и перелетали с пальмы на пальму: певчий сорокопут, похожий на снегиря, обладающий удивительным голосом, блестящий скворец необычайного окраса, то ли сине-зелёного, то ли зелёно-чёрного со стальным блеском самого пера, пара желтоклювых токо и, конечно же, попугаи: жако, ара и корелла. Эта часть зала была отгорожена сеткой от потолка до самого пола. За ней был устроен бассейн с диковинными рыбами. Рядом с ним — террариум со скорпионами, представлявший собой большой стеклянный ящик с внутренним покрытием из песка, мха, коры орхидей, сверху закрытый застеклённой рамой.

Надо признать, что хозяин дома держал двери зимнего сада открытыми, и его частыми гостями были не только любознательные учащиеся гимназий, семинаристы, но и простые горожане.

Ардашевы прибыли в гости точно к назначенному часу и не с пустыми руками. Клим Пантелеевич преподнёс имениннику дорогущий Waterman — самопишущее золотое перо. Иванов, которого удивить в этой жизни, казалось бы, уже нечем, искренне благодарил адвоката и его супругу за подарок.

Новогоднее настроение создавала не только рождественская ёлка, наряженная всевозможными украшениями и установленная в главном зале, но и струнный квартет «Букет» (две скрипки, альт и виолончель), игравший Моцарта, Бетховена, Танеева и Чайковского. Сей квартет в Ставрополе был известен главным образом благодаря своему дамскому составу: двум очаровательным скрипкам, ослепительной блондинке альту и стройной брюнетке виолончели. Концерты «Букета» пользовались популярностью, и его выступления хорошо оплачивались.

Вечер, как и обещалось, начался с игры «Флирт цветов». В ней принимали участие восемь человек: располневший, пожилой уже, в сущности, человек заведующий городским ломбардом отставной губернский секретарь Емельян Лукьянович Сафронов с молодой женой Анной Евграфовной, актрисой ставропольского драматического театра; усатый, чем-то похожий на таракана коллежский асессор Иван Кузьмич Краснопеев с очаровательной супругой-блондинкой Натальей Сергеевной; преподаватель физики Ставропольского учительского института Александр Николаевич Шилохвостов, в очках, лысый, как бильярдный шар, человек и его жена Антонина Андреевна, совсем непривлекательная особа под сорок лет; Ангелина Тихоновна Нижегородцева, всегда в чудесном настроении; и сам хозяин дома. Адвокат Ардашев и доктор Нижегородцев коротали время за игрой в шахматы за соседним столиком. Вероника Альбертовна Ардашева сидела тут же и листала дамский журнал.

— Итак, дамы и господа, напоминаю правила игры «Флирт цветов», — выговорил хозяин вечера. — В колоде девяносто шесть карт. Вся колода раздаётся сразу. На любой карте одиннадцать названий цветов. Напротив каждого цветка — фраза. Стало быть, одиннадцать фраз на карте. Если вы желаете что-то сказать своему партнёру или партнёрше втайне от других, то не надо шептаться. Достаточно передать ему карту и назвать цветок. А фраза напротив и будет той самой вашей мыслью. Например, давайте представим, что наш любезный Иван Кузьмич давно и тайно влюблён в супругу доктора Нижегородцева. Тогда он передаёт ей карту и называет упомянутый в ней цветок, допустим тюльпан. Напротив него — строка «Вы сегодня адски милы». Но Ангелина Тихоновна, к сожалению Ивана Кузьмича и счастью для Николая Петровича Нижегородцева, не отвечает ему взаимностью и, передавая в ответ свою карту, называет другой цветок, положим орхидею. Напротив неё фраза «А рыльце-то у тебя в пушку. Что скажет жёнушка твоя, когда узнает?..»

— Ого! Такого поворота я не ожидала, — рассмеялась Ангелина Тихоновна.

— А почему нет? — расплылся в улыбке Краснопеев. — Всякое может случиться.

— Вижу, вам уже не терпится начать игру. Но позвольте, я закончу объяснение… А вот если бы их желания совпали, то госпожа Нижегородцева могла бы в ответ назвать и азалию, рядом с которой стоит иное предложение: «Любимый, как долго я тебя ждала!». Всем ясно? Таким образом, надеюсь, ваши чувства вновь приобретут остроту и яркость. Что ж, сдаю колоду. Каждый получает по двенадцать карт. Я начинаю… с госпожи Сафроновой:

— Сирень.

— Ромашка, — ответила актриса и расплылась в улыбке.

— Теперь очередь Ангелины Тихоновны, — пояснил Иванов. — Прошу вас передать карту кому вздумается. Здесь не обязательно соблюдать правила часовой стрелки. Главное — сохранять очерёдность. Ваш ход. Кто примет вашу карту?

— Иван Кузьмич, — вздохнула Нижегородцева. — Ну, хорошо, пусть будет астра…

Тем временем Ардашев, игравший белыми фигурами, и доктор Нижегородцев — чёрными, уже разыграли ферзевый гамбит. Николай Петрович выбрал защиту Чигорина. Игра постепенно перешла в миттельшпиль[3]. Адвокат рвался к левому флангу противника. Чёрный слон Нижегородцева оказался под ударом. И по всему выходило, что жить ему осталось не более одного хода. Партия обострялась. Музыка струнного квартета умиротворяла. Время от времени слышался переливчатый женский смех. Дамские голоса чередовались с мужскими:

— Ландыш, — пролепетал нежный голосок.

— Ага! А вам левкой! — пробасил кто-то.