– К дьяволу. – Пистолет дрожал в руках Майкла, как будто бы издавал вибрацию.

Поскользнувшись на луже крови, хорват дёрнулся в сторону окна к внутреннему двору. Выскочив из помещения, он выкрикнул что-то невнятное и скрылся из виду за первыми же деревьями. Работавшая всё это время горелка, которая была брошена минутой назад, накалилась докрасна. Она и стала причиной задымления: дверная коробка на пути к кухне полыхала, пламя распространялось невероятно быстро, окутывая собой всё вокруг.

Майкл надавил на вентиль убежища и крутанув его, потянул дверь на себя. Со скрипом дверь нехотя поддалась. Зайдя внутрь и встав на уходящую вниз лестницу, Майкл развернулся, чтобы захлопнуть термодверь и тут же встретился взглядом с той самой второй женщиной в зелёном, которая была ещё в сознании. Между пальцев рук, прижимающих накидку к животу, сочилась всё та же красная жидкость.

– Помогите нам… – Она выбросила руку, задев тело ребёнка, которое с большой натугой вздымалось то вверх, то вниз.

– Я не смогу.

– Можете.

И термодверь захлопнулась. Запечатавшись, Майкл сбежал вниз, в темноту проёма второй термодвери, что была распахнута. Он начал вглядываться во тьму вокруг, но ничего разглядеть не мог. На языке Майкл чувствовал металлический привкус.

– Этого всего просто не может быть, – бормотал он, не в силах заставить себя даже найти выключатель.

– Этого всего не может быть.

Из покинутого Майклом помещения послышался хлопок, и Майкл поспешил захлопнуть вторую термодверь. С её закрытием даже те малые остатки света, что отражались от бетонного пола, исчезли, погрузив Майкла в непроглядный мрак. Затем сверху раздался второй, но уже не просто хлопок, а мощнейший взрыв, и Майкл опустился на колени.

– Этого всего не может быть.

Майкл выжил, заточив себя в бомбоубежище, спасательный бункер и из него всё это время, что Майклу удастся пересидеть, будет только один выход – к смерти. По поверхности прямо сейчас распространяется вирус, который будет методично умертвлять каждого человека. Что будет дальше? Будет ли ему суждено остаться в одиночестве или он встретит ещё кого-то на своём пути. Выживание ради выживания.

– Этого всего не может быть… Лорис… – Мысль о том, что он потерял её, не спас её, в купе со всеми выходящими за любые рамки событиями, надломила Майкла.

Ни Лорис, ни стонущую девушку, ни ребёнка. Майкл был занят только собой.

Почему он не попытался предотвратить эту трагедию? Ведь он был в её эпицентре. Не попытался предупредить кого-то кроме Мислава. Всё это сейчас давило на Майкла, в условиях, когда решение уже принято. Его природа вещей, то, во что он верил, заставила его остаться в одиночестве. Одиночество не являло собой что-то чужеродное, но буквальное значение этого термина Майкл мог почувствовать только сейчас.

Самое страшное, что теперь рядом нет той, которая разделяла с ним это одиночество. Лорис была рядом, и телом, и душой. Хотя и к такому термину, как душа, Майкл всегда относился скептически.

На какое-то время Майкл впал в беспамятство. Его разум кропотливо запечатывал всё то, что выходило за черту его понимания и принятия. Всё то, что в большинстве случаев мучало бы человека вечно, не давая ему спокойно спать, становилось трудно воспринимаемым прошлым, полумиражом. Дыхание восстанавливало привычный ритм, руки переставали дрожать.

И с вычурным спокойствием Майкл снова произнёс:

– Не может.

Трудно было сказать, сколько Майкл пробыл в состоянии искажённых проекций, видений наяву, но откуда ни возьмись раздался звук. И поначалу, Майкл готов был поклясться, он слышал стон, который в дальнейшем преобразился в монотонные гудки. Пройдя по помещению к источнику сигнала, он обнаружил огромную панель с широким, почти во всю стену, экраном. На рабочей клавиатуре панели мигала зелёная клавиша. Майкл отжал её и поднял телефонную трубку, которую можно было различить в свете зелёного огонька.