— Значит ее надо лечить. И не лечебными травами — травы тут не помогут. Надо изменить что-то в нашем существовании…

— Что-то… Что именно? — спросил Ант, как тогда, на Совете. Но в этот раз он не застал Лен врасплох.

— Что именно — это тебе решать! — сказала она. — Я хочу только рассказать — знаешь о чем?

— О чем?

— О детских играх. Они играют чаще всего в одну я ту же игру — переход границы Централи. А когда они подрастают… Ты все, наверняка, понял во время сегодняшней Школы. Мысли Веты очень далеки от тех прекрасных слов Ритуала, которые ты так старался вбить ей в голову. Она избрала службу транспорта. Только эта служба дает шанс бывать за пределами Централи… Служба детей официально сообщает тебе, Ант: мысли наших детей обращены к границам, и только к ним!

— Какой смысл думать о границах? — пожал плечами Ант. — За ними для нас нет ничего, кроме смерти.

— Только не надо говорить со мной ритуальными словами! — огрызнулась Лен. — Я уже вышла из возраста Школы! Я говорю о фактах, конкретных фактах, и ты, как ответственный за Совет, не можешь оставить их без внимания!

— Как ответственный за Совет, я должен потребовать от службы детей лучше работать. Вот и все.

В комнате опять стало тихо. Потом Лен сказала негромко:

— Нет, не все. Дело в том, что я не хочу лучше работать. Я вообще не хочу работать.

Вик впервые увидел, как Ант теряет над собой контроль. Его вечно невозмутимое лицо исказилось, пальцы нервно забарабанили по стеклу. Это длилось несколько мгновений. Потом Ант взял себя в руки.

— Ева, — сказал он жене, — приготовь взвар. У нас остались травы из порции прошлого конвоя?

— Да, — кивнула Ева, соскользнула с топчана и вышла из комнаты. Вик отлично понял, зачем Ант отправил жену на кухню этажа — он хотел, чтобы в комнате остались только члены Совета.

— Объяснись, — сказал Ант, когда затихли шаги Евы.

— Постараюсь. Служба детей — единственная из служб, которая не может ограничиваться заботами одного дня или одного лета. Мало подготовить ребенка к сегодняшним заботам — надо подумать и о завтрашних. Когда ребенок станет взрослым, он будет жить уже при ЗАВТРАШНИХ проблемах. Какими они будут? Этот вопрос я постоянно задаю себе. Мне постоянно приходится заглядывать в будущее Централи. И, знаешь, Ант… это очень трудно. Иногда мне кажется, что у Централи вообще нет будущего. Может, отсюда равнодушие детей к нашим сегодняшним делам и болезненный интерес к границам? Может, поэтому люди уходят к Развилке?

Вик слушал Лен, затаив дыхание. Лицо Анта опять было непроницаемым, но слушал он внимательно.

— Прошлые загнали нас в рамки одной-единственной цели: выжить! — продолжала девушка. — Выжить любой ценой! Их служба детей работала только в этом направлении. Ладно. Мы выжили. Мы достигли этой цели прошлых — ведь это была цель, не так ли? И — что дальше? Какая цель перед нами сейчас, какая цель перед нашими детьми? Перед моей службой, передо мной лично, наконец?

Лен помолчала, потом добавила:

— Вот теперь действительно все.

— Я могу возразить тебе, — сказал Ант. — Все очень просто. Да, мы добились цели прошлых — выжить сегодня. Но теперь перед нами наша собственная цель — выжить еще и завтра…