— Нет. Оставайся здесь, Слав, и будь начеку. Меты могут контратаковать. Мы не можем уйти оба.

— Тогда возьми с собой пару ходовиков.

Вик отрицательно покачал головой.

— Я пойду один.

— И упрям же ты, ответственный? — бросил, в сердцах, Слав. Вик улыбнулся:

— Мне это уже говорили… наши общие знакомые.

Он подошел к жилому блоку, достал из сумы на поясе метаноловую зажигалку, поднял один из брошенных ходовиками факелов, поджег его и двинулся вперед, нащупывая ногой бетонные ступени.

Здесь было грязно и душно. По углам пищали крысы, не пугающиеся даже света факела. Двери комнат на первом этаже были выломаны — Вик понял, что это сделали ходовики, оборонявшиеся в стенах блока. Вик свернул налево и вошел в комнату.

Здесь было светло — ходовики сорвали с оконных проемов закрывавшие их куски фанеры и жести. Расположение стыкующихся друг с другом комнат сразу же напомнило Вику жилой блок в зоне эрапорта. Но если тот блок был покинут много лет тому назад и выглядел пустой каменной пещерой, то здесь жили. Жили люди, находившиеся здесь совсем недавно. Вик видел знакомые и незнакомые ему предметы мебели, разбросанное повсюду тряпье и одежду, технические устройства, на которых лежал слой пыли. Вик старался ни до чего не дотрагиваться. Царящая вокруг грязь внушала ему отвращение. Он вспомнил шатер серых. Но там было хоть какое-то подобие жизни.

Здесь и его не было. Здесь, казалось, умерла сама жизнь. Дни Исхода для Централи означали начало всего. Для Города, для большинства его жителей, подумал Вик, в те дни время остановилось.

В одной из комнат Вик обнаружил пробитое в стене большое отверстие в рост человека. За ним открылись новые комнаты. Блуждая по ним, Вик обнаружил комнату с небольшой, достаточно примитивной металлической печкой. И снова — отверстие в стене. И — новые комнаты.

Вик начал понимать, что имел в виду Слав, говоря о «крысиных норах». Все комнаты обитатели блока соединили между собой. В этих условиях укрыться или покинуть блок можно было очень быстро. Вик остановился и прислушался. Сквозь крысиную возню ему внезапно послышались торопливые человеческие шаги. Вик бросился на этот звук. Шаги привели его к еще одному большому отверстию — на этот раз проделанному в полу. Вик посветил вниз факелом. Очевидно, это были подвалы блока. Но лестницы не было и в помине. Вик выпрямился, держа в руке факел.

— Слушайте! — сказал он, как мог, громко и внятно. — Я думаю, некоторые из вас слышат меня. Пусть они передадут остальным: мы не желаем зла никому, кроме метов и правителей. Вам нечего бояться. Мы — потомки тех городских жителей, которые покинули Город в дни Исхода. Сейчас мы вернулись, но уйдем вновь, избавив вас от гнета правителей, а себя от угрозы нападения и грабежей. Нас всех ждет новая жизнь. Какой будет она — не знаю… — Вик помедлил. Он действительно не знал, что принесет завтрашний день. — Но все изменится. Уже сейчас нет границ между нашим государством — Централью — и землями фермеров. Меты покинули внешние укрепления Города, а значит и этой границы не существует больше. Мы будем вместе, как до Исхода. И вам, и вашим детям не придется прятаться по подвалам.

Передайте это остальным. Это очень важно. Поверьте…

Тишина. Но Вик чувствовал, что его слушают. Или ему это только кажется? В таком каменном муравейнике может померещиться все, что угодно… Вик повернулся и двинулся к выходу из блока, от души надеясь, что не заблудится. Впрочем, блок был не из самых больших…

Слав встретил его с явным облегчением, чуть ли ни с распростертыми объятиями:

— Ну и как, видел кого-нибудь?

Вик отрицательно покачал головой. Ему не хотелось вдаваться в подробности. Да и времени не было. Старейшина уже появился — это был старейшина Алексей в сопровождении двух десятков фермеров верхами.

— Вот мы и в Городе, — сказал он Вику вместо приветствия, едва спрыгнув с седла.

— Всемогущий Бог, что здесь у них творится! У нас скотина живет лучше.