Скрипнула, отворяясь, дверь каюты. На пороге возник вестовой.

– Так что, вашбродия, дохтур велел передать: ежели вы, господин лейтенант, сейчас отсюда не уйдёте, он сам вас прочь пиночьями выбьет. Извиняйте, ежели не так сказал, это всё дохтур…

– Ничего братец, сейчас иду. – Серёжа торопливо поднялся, скрипнув стулом. – Ты, Карлуша, лежи, поправляйся, я попозже загляну.

Постой! – барон сделал попытку ухватить его за руку и снова охнул от боли. – Ты хоть скажи: куда мы теперь?

– Через океан, и дальше, во Владивосток. Скоро будешь дома. И вот ещё что…

Серёжа взял со стола толстенький томик и протянул барону.

– Полистай от нечего делать. Там есть и про морских партизан, вроде нас с тобой.

Барон с подозрением посмотрел на однокашника – в глазах у того прыгали весёлые чёртики.

– И главный герой тоже остался с культяпкой вместо руки?

– Нет. Он впадает в зачарованный сон и в нём ему видятся семь смертных грехов.

Греве рассеяно пролистнул несколько страниц.

– Зачарованный сон, говоришь? Мерзость какая… и ты решил подсунуть это несчастному калеке в качестве духоподъёмного чтения?

– Почему бы и нет? История-то со счастливым концом. Уленшпигель очнулся от летаргии, схватил под мышку свою Нелле и…

– …и с тех пор они жили долго и счастливо?

Серёжа покачал головой.

– История об этом умалчивает. Но ты, если хочешь, можешь додумать её со своей сахарной вдовушкой. Она ведь, кажется, родом из Фландрии?

Барон скривился, будто откусил лимон.

– Доложили уже?

– Слухами кают-компания полнится. Но ты не переживай, будет чем заняться в отставке. Не гусей же тебе, в самом деле, пасти в своём остзейском имении!

И поспешно закрыл за собой дверь, оставив багровеющего от возмущения приятеля в одиночестве.