Эвелин остановилась перед велосипедной дорожкой Баллона-Крик возле песка и присела на скамейку, дожидаясь остальных. У нее было вздорное и веселое настроение, но она старалась держаться в рамках приличий. Все так сильно изменилось за последнее время. И если все пойдет по плану, то впереди их ждут еще большие перемены.

Рэй и ее мама наконец подошли к ней, когда красновато-оранжевые лучи заходящего солнца уже начали отбрасывать последние отблески на мир и медленно скрывались за горизонт. Эвелин заметила, что мама начала немного дрожать. Рэй тут же снял пиджак и укутал ее им. Он посмотрел на Эвелин.

– Ты в порядке? – спросил он. – Не возражаешь, если мы с мамой прогуляемся по песку?

– Да, я в порядке, – ответила она, с энтузиазмом раскачивая ногами. – Валяйте.

– Сними обувь, – сказал Рэй, снимая сандалии.

– Я не хочу идти босиком по песку, – возразила мама. – Я замерзну.

– Не будь нытиком, – сказал он.

– Да, мама, ты прям как хлюпик какой-то! – крикнула Эвелин со скамейки.

– Да я просто ходячий шрам, решето после всех огнестрельных, а вы говорите, что я хлюпик?

– Ты увиливаешь, – сказал Рэй, шагнув в песок и протянув ей руку.

– Да, не увиливай, – гримасничая крикнула Эвелин, безудержно веселясь.

– Ну ладно, – сказала мама и взяла Рэя за руку. Она выскользнула из туфель и ступила ногой на песок, подавив невольный возглас, который мог свидетельствовать о том, что песок был действительно холодным.

Рэй отвел ее чуть подальше, и они оказались на вершине небольшой дюны, откуда открывался великолепный вид на закат. Солнце садилось быстро. Теперь оно было видно лишь наполовину, а небо было расцвечено во всевозможные оттенки розового и фиолетового.

– Прекрасный вечер, – сказал Рэй.

– Конечно, – согласилась мама.

Эвелин едва могла их слышать из-за шума разбивающихся волн, но она старалась не пропустить ни слова.

– Такая красивая девушка, – добавил Рэй небрежным тоном, глядя на маму.

– Кто, я? – игриво спросила она.

– Да, ты. Ты – девушка, с которой можно провести остаток жизни.

– Что? – переспросила мама. Эвелин заметила, что тон ее стал очень серьезным. Даже немного испуганным.