Заехав на стоянку полицейского участка, Кэри удивилась тому, насколько она нервничает. Несмотря на то, что было довольно поздно, весеннее солнце еще стояло высоко над головой. Она заставила себя успокоиться и выйти из машины. В вестибюле ей глупо улыбнулся сержант за проходной стойкой. Она улыбнулась ему в ответ.

Казалось, все были очень любезны с ней последнее время. Ну, может, и не все – уж точно не Стивен. После того, как она наняла адвоката Мэгс, Портера К. Френдлхауса, эсквайра, он во многом преуспел по ее делу.

Портер со всем справился отлично, в том числе подготовил Эвелин к даче показаний, которые должны были свидетельствовать о ее желании жить с матерью, а также о том, что попытку самоубийства она предприняла после встречи с отцом и отчасти по его вине.

Судья присудил Кэри временную единоличную опеку без посещений отца. И хотя окончательное решение будет принято только через пять месяцев, казалось, что Стивен потерял интерес к процессу, как только стало понятно, что он проиграет.

Бывший начальник округа Карл Уэзерфорд тоже не был с ней очень любезен, особенно после того, как Кэри разыскала более дюжины несовершеннолетних девушек, которые подверглись насилию с его стороны. Их он тоже насиловал в маске. Все опознали его по голосу и отличительным признакам на теле. Эвелин не пришлось бы давать показания или же выступать в качестве жертвы, даже если бы она сама этого хотела.

По оценкам прокуратуры, за эти обвинения, а также за коррупцию, растраты и вымогательства, даже при хорошем поведении, он проведет за решеткой примерно сорок–шестьдесят лет. А поскольку ему уже было шестьдесят шесть, то умрет он точно в тюрьме. Он насильник, а значит, его поместят в колонию строгого режима, что особенно нравилось Кэри. Он там обзаведется многими понимающими друзьями.

У Гарретта Паттерсона, который по всеобщему молчаливому согласию был лишен прозвища «Пчела», дела шли не так уж и плохо, насколько это было возможно в его обстоятельствах. Он признал себя виновным и поддержал своими показаниями обвинение штата против Уэзерфорда. Его проговорили к шести-восьми годам лишения свободы, но, скорее всего, он выйдет года через три за хорошее поведение. И он на всю жизнь останется персоной нон грата в органах.

Никто из отдела пропавших без вести не разговаривал с ним, кроме Фрэнка Броуди, который сразу как-то размяк после выхода на пенсию. Хиллман неоднократно предупреждал Рэя о том, что попытка мстить Паттерсону может усложнить вынесение ему приговора и даже поставить под угрозу его собственную свободу. Броуди передал Кэри письмо от Паттерсона. Она его не сожгла и не выбросила, но не могла заставить себя прочесть его.

Может, через пару дней... или через пару лет… когда-нибудь.

Еще одна хорошая новость была в том, что в благодарность за помощь в раскрытии Висты бывшего охранника торгового центра и нынешнего стажера полиции Кита Фогерти, который теперь был очень востребован, пообещали определить в отдел полиции Западного Лос-Анджелеса в качестве замены Паттерсону после его выпуска в следующем месяце. Он еще не был детективом. Но уже доказал, что у него есть навыки, необходимые для этой работы.

Еще гораздо более любезными стали и сотрудники отдела внутренних расследований, которые в официальном порядке пару недель назад закрыли дело Кэри. В любом случае, после ареста Уэзерфорда стимулировать это нелепое расследование было некому. К тому же, губернатор Калифорнии Грегг Маклин во время предвыборной кампании, объявивший о том, что пойдет на переизбрание, простил ей все нарушения, допущенные ею во время поисков ее дочери.

Никаких официальных заявлений не делалось, но Кэри обратила внимание на то, что во время этой речи губернатора, рядом с ним на сцене стояли Роан Джонас с женой, сыном и дочерью Тарой.

Кэри знала, что Хиллман был рад снять со своих плеч груз этого расследования. Теперь, когда ее репутация была полностью восстановлена, Броуди ушел на пенсию, а Джейми Кастильо получила звание детектива и перешла в отдел пропавших без вести к Рэю, Мэнни Суарезу и Кевину Эдгертону, у него, казалось, появилось вдохновение.

До тех пор, пока Кэри не сказала ему, что уходит в отставку. Может быть, поэтому ей все так странно улыбались. Все в отделе знали, что сегодня был ее последний день, и что она пришла, чтобы забрать свои личные вещи. Прощаться было неловко, поэтому все просто улыбались.

Это было непростое решение. Какая-то часть ее до сих пор не была уверена, что она поступает правильно. Даже за этот последний месяц они с Рэем раскрыли семь из их девяти дел, и вернули двоих детей в их семьи. Подобные успехи наталкивали на мысль, что она должна остаться.

Конечно, они также нашли двух других детей мертвыми, а еще трех женщин, одна из которых был зарезана собственным мужем. Такие случаи разрывали ее на части. А поскольку она жила с уязвимой девочкой, которая старательно шла на поправку, она не могла себе позволить эмоциональную нестабильность.

Поэтому она обратилась в два университета – в университет Калифорнии Лос-Анджелеса и в университет Южной Калифорнии, но только не в университет Лойола Мэримаунт, – чтобы преподавать криминологию. Оба университета ухватились за нее мертвой хваткой. Началась даже небольшая война. В конце концов она склонилась к Калифорнийскому университету, потому что они не возражали, если она будет продолжать консультировать полицию.

Портер К. Френдлхаус, эсквайр, тоже был сторонником смены ее места работы. Со всей характерной ему прямотой он сказал, что суд более благосклонно отнесется к работе, где самым большим риском будет то, что она переспит со студентом, а не получит пулю в голову.

Эв ничего не говорила, но Кэри знала, что ее тоже заботил переход ее на другую работу, потому что это означало, что у мамы теперь будет больше свободного времени, она сможет забирать ее из школы, ходить на родительские собрания и тому подобное.