Она бросила на комиссара взгляд, который мог означать только «а с какой стати я должна это делать?», тем не менее открыла поисковую программу. Как видно, дама поняла, что чем быстрее шведский полицейский получит то, что ему нужно, тем быстрее она от него отделается.

– Да. Он до сих пор живет там.

– Можете записать название улицы и номер дома на обратной стороне?

Гренс перевернул лист с распечатанным снимком, из которого незадолго до того вырезал Карла Хансена, и положил на стойку.

Она все записала. Карандашом, который громко царапал бумагу.

– Хотите знать, кто еще там живет?

– Да, можете посмотреть?

Она приложила палец к экрану, провела под текстом.

– Еще два человека с такой же фамилией и по тому же адресу. Женщина тридцати четырех лет, которую зовут Дорте, и девочка девяти лет, Катрине.

– Отлично, спасибо.

Только она вздохнула с облегчением, оттого что все наконец закончилось, как Гренс продолжил:

– Надеюсь, вы понимаете, что то, о чем мы только что говорили, не для посторонних ушей. Я имею в виду как ваших коллег, так и всех вне этого здания.

Ее взгляд можно было истолковать, пожалуй, как недружелюбный. Женщина повернулась спиной к начальству за стеклянной стенкой.

– Да, но если они спросят, я расскажу все как было.

То есть как неприятный шведский старик ворвался в офисный корпус и стал приставать к ней с вопросами о вещах, к которым не имеет ни малейшего отношения. И как она просила его удалиться, пригрозив вызвать датскую полицию.

Выйдя на проливной дождь, Эверт Гренс забыл раскрыть зонт. Совсем как на скамейке на кладбище. С той только разницей, что на этот раз он не стал ложиться на спину плашмя, позволив каплям разбиваться о лоб и щеки. На подобные удовольствия у Гренса просто не оставалось времени. Он и сам не мог понять, в чем здесь дело, но мысль о том, что надо торопиться, укреплялась все больше с каждым шагом, пока он, петляя между лужами, удалялся от офисного здания. Ведь чертова фотография была послана анонимом не просто так. Кто-то рассчитывал на то, что инспектор полиции из Стокгольма незамедлительно прибудет именно сейчас, именно в этот город.

Время тоже что-то значило.

Поэтому Гренс все ускорял шаг, пока не пустился бежать.

Город под названием Лердаль оказался не больше Рёдберга, из которого он только что выехал, и встретил Гренса двумя полицейскими, прибывшими сюда из Нюкёбинг-Фальстера. Один был пожилой мужчина предпенсионного возраста, другой – совсем молодой парень, недавний выпускник полицейской школы. Все получилось, как и рассчитывал Гренс. Девяти фотографий, сохраненных Билли на флешку, и идентификации, проведенной при помощи сотрудницы мебельной фабрики, оказалось достаточно для ордера на обыск.

Еще пару часов спустя они узнали, что семья, проживающая вместе на протяжении вот уже пяти лет, успела сменить за это время множество адресов, особенно за первые годы. Как только кто-то начинал интересоваться их делами или замечал вслух, что Катрине неважно выглядит, Хансены тут же срывались с места. Что они держались особняком и девочка ходила в школу и возвращалась из нее исключительно в сопровождении родителей. Что отец – или отчим, как уточнил один из соседей, – работал продавцом на новой фабрике и воспринимался соседями как явный глава семьи. Наконец, со слов тех же соседей, в тот день Хансены были дома.