– Вряд ли, – ответила Эстер. – По крайней мере, мне так не показалось. Хотя кто их знает… Думаете, в детстве между ними что-то было?

– Между ними – нет. Тем летом много чего произошло, но хорошего было мало. – Эстер хотела уже попросить рассказать об этом подробнее, однако Шерил, заговорив, кажется, уже не могла остановиться: – Я ведь не всегда жила здесь, у меня в конце улицы дом был. Милый такой дом, с амбаром и скотиной. Кошки, собаки. – Она почесала Вафле за ухом. – Большой был дом, комнат хватало и ребятам, и семье. Бывало, со мной жило сразу восемь приемышей. Я их брала не ради денег. Я не из тех подонков, про которых в новостях рассказывают. Я делала это ради детишек! Было весело, жизнь кипела, каждый божий день проходил как в летнем лагере… Славное было времечко. Как мне его не хватает. – Она посмотрела в окно на берег озера. – А потом все закончилось.

– Что произошло?

– Гейб. Ушел жить к этой Блейн и мне не сказал.

– Он ушел, а вы не знали?

– Вот теперь вы заговорили как копы, – заметила Шерил. – Говорите, прямо как они тем летом. Со мной тогда жило еще семь ребят. Я стала искать Гейба, а один из них и подсказал, что Гейб у Блейнов. Я пошла к ним, а они такие: все хорошо, все на мази, а я ему: ладно, хочешь – приходи домой, хочешь – тут живи. Я еще спросила у Лайлы, не мешает ли Гейб, может, помочь чем, а она такая: нет, у нас все схвачено. Так продолжалось неделю, потом прошло еще два месяца, а потом он сбежал. Тогда-то, прямо скажем… – Шерил понизила голос, – …все и полетело в тартарары.

– Трагедия для вас, наверное? Простите, не стоило просить вас вспоминать об этом.

– Да, трагедия, – согласилась Шерил, тронутая учтивостью Эстер. – Худшее, что случалось со мной. Я всех детей потеряла, а потом еще пришлось нанимать адвоката, потому что эти торчки, родители Гейба, включили меня в список ответчиков по иску против штата. Я лишилась дома. Зато Лайла хорошо устроилась. Ее дом у озера так и остался при ней. Сколько, по-вашему, сейчас он стоит? Знаете, какие цены на хибары у озера?

Улыбка сошла с лица Шерил, а голос утратил живость. Эстер попыталась представить, как чувствовала бы себя на ее месте. Злилась бы, наверное, негодовала, жаждала мести, но Шерил, казалось, просто сложила руки, сдалась.

– Вы еще навестите его? – спросила она. – Гейба.

– Не знаю.

– Мой вам совет: держитесь от него подальше. – Шерил подалась вперед. – За годы, что я присматривала за приемышами, через мой дом прошло много ребят: то ли тридцать, то ли все сорок. Попадались среди них милашки, попадались озлобленные и печальные. Я могла сладить с любыми. Даже с озлобленными охотно занималась. Но Гейб… он совсем иной, ни тот, ни другой, ни третий. Пустая скорлупа, не человек. И я понять не могла, может, он ждет, чтобы его чем-то наполнили, если есть вообще что-то такое, что сможет вытеснить из него эту пустоту. Если бы у меня пропала кошка, я бы заподозрила Гейба первым. Думала, он уже давно мертв или в тюрьме сидит.

Эстер сделала в уме пометку: больше не брать с собой Кейт в дом на Дэвис-сквер.

– Значит, вы были рады, что он перебрался к Лайле?

– Не то чтобы радовалась. Скорее облегчение испытала.

– Почему вы не обратились в органы опеки и не подыскали ему другую семью?

– Кто сказал, что не обратилась? Найти семью для четырнадцатилетнего мальчишки не так-то просто, особенно если он уже не раз вылетал из других. Если честно, надо было мне слушать интуицию и настоять на своем. Тогда ничего этого не случилось бы.

Вафля вскинула мордочку и гавкнула. Через несколько секунд снаружи остановилась машина. Эстер мельком посмотрела в окно и увидела на подъездной дорожке старый бирюзовый хетчбэк, загородивший ей выезд. Дверь кухни со стуком распахнулась, и вошел жилистый мужчина в дубленке.

– Бобби, – поприветствовала его Шерил. – Это Эстер Терсби. Она знает Гейба.

Бобби Инглвуд. Тот самый, которого Эстер собиралась навестить следующим. Бобби, ни капли не удивившись при упоминании Гейба, закрыл дверь. Эстер знала, что он жил недалеко от Шерил, чуть дальше по улице в Молтонборо, и работал в частном агентстве, распределявшем детей по приемным семьям. Должно быть, это ему Шерил звонила, прежде чем впустить Эстер. На вид ему было немного за тридцать; он производил впечатление мужчины, который много времени уделяет волосам, но без особого вкуса. Вид у него был настороженный и одновременно уверенный. Полная противоположность всем соцработникам, которых встречала Эстер. Этот парень, подозревала она, в свое время наверняка рыскал по школьным коридорам как хищник и занимался чем угодно, только не защищал слабых. А еще от него пахло спиртным. Стоило ему войти в гостиную, как в доме сразу почувствовалась теснота; в воздухе сгустилось напряжение, когда Бобби перевел взгляд с Шерил на Эстер. Напряжение столь плотное, что Вафля взвыла, задрав морду к потолку. Эстер даже взяла ее за ошейник.