— Ждем ночи, — сказал я воеводам, когда они собрались в моем шатре, раскинутом посредине довольно большого лагеря, ожидая дальнейших инструкций.

— Почему ночи? — за всех спросил Милославский.

— Потому что ночью всякое может случится, — я отодвинул матерчатую дверь и посмотрел на Тверь. — И вообще, кто ходит в гости по ночам — тот поступает мудро, — вольно перефразировал я песенку одного очень интересного персонажа. — Так что, ждем гостей, а пока расставьте пушки. Будем проверять, на какое расстояние все-таки бьют наши орудия.

Действуя больше по наитию, нежели по воле здравого смысла, я дошла до пыточной, возле которой дежурили двое наемников. Увидев меня, они слегка приклонили головы, и переглянулись между собой.

— Граф Риарио велел не пускать никого, — попытался остановить меня один из дежуривших вояк, но я решительно толкнула дверь и вошла в полутемное помещение. Отсутствие яркого света, к которому привыкла, уже перестало раздражать, и я начала довольно успешно ориентироваться в этих средневековых сумерках.

В центре комнаты стоял Кара с обнаженным торсом и вытянутыми вверх руками, которые плотно стягивала цепь, прикрепленная к крюку на потолке. Он что-то жалобно скулил, в то время, когда Риарио просто сидел на стуле напротив него. Никаких следов пыток на теле Себастьяна я не заметила, что не слишком вязалось с мыслями о жестокости допросов гонфалоньера святой церкви.

— Я же просил меня не беспокоить, — Риарио обернулся и удивленно приподнял брови. — Ты-то что здесь забыла?

— Хотела поинтересоваться, как идут дела, потому что, приняла без твоего ведома, некоторые решения и мне бы не хотелось, чтобы все покатилось к демонам в ад. — Я стояла в дверях, не осмеливаясь подойти ближе, не мигая глядя на своего супруга. Тяжело быть женщиной в варварской эпохе женоненавистничества. Приходится выкручиваться, чтобы элементарно остаться в живых, о каком прогрессорстве вообще может идти речь? Неудивительно, что это не общество, а клубок змей, и чем красивее и реликтовее пресмыкающееся, тем более оно ядовитее своих серых не выделяющихся ничем собратьев.

— Пока ничего, — с некоторой заминкой все же решил ответить он. Скорее всего, Риарио даже не начинал ни о чем спрашивать, просто отдыхая от всего и всех, если не считать Кара, который периодически отвлекал его от мыслей своим жалким блеяньем. Все же не нравится мне пристальный оценивающий взгляд графа, словно он в чем-то меня подозревает. Ну, у меня есть очень хорошая отмазка, термина такого, как постродовая депрессия этому дремучему веку не известно, но наверняка некоторые все же отмечали странность в поведении постоянно рожающих женщин. Я словно абстрагировалось от происходившего здесь, чтобы не начать рассматривать более пристально подозрительные пятна на полу и всевозможные колюще-режуще-дробящие предметы в избытке находящиеся в этой комнате. О некоторых я даже не читала ранее и понятия не имею, для чего они предназначены.

— Надави, — бросила я равнодушный взгляд на заткнувшегося после моих слов юриста, не узнавая собственного голоса. — Он же ничего не скажет, до конца будет юлить. Например, после нашего разговора с тобой, супруг мой, я поняла кем именно он был послан в Рим, чтобы сблизиться со мной.

— Удиви меня, — усмехнулся Риарио, а я молча подошла к столу, на котором были разложены разные тиски, ножи, и непонятные железные штуковины с подозрительными пятнами, видимо ржавчина, никак иначе.

Я взяла небольшой нож и повернулась к Себастьяну. Нож в моих руках несколько раз дрогнул, когда пришла в себя от осознания того, что именно я хочу сделать. Вот же пакость какая. Интересно-то как получается, до меня дошло понимание того, что я постепенно начинаю перенимать некоторые черты характера и поведения этой дряни. Я прикрыла глаза, чтобы собраться с мыслями. Нужно во что бы то ни стало оставаться собой, несмотря на давление собственного мозга с его явными проблемами, садистской направленности, доставшимися от прежнего носителя. Но как это сделать? От меня же именно этого все ждут. История красноречиво рассказывает, как Катерина в порыве гнева лично спускала кожу с заговорщиков и развешивала на деревьях как новогодние игрушки. Может, не она такая, а век такой? Следует ли ей уподобляться в этом, я пока не решила и не знала смогу ли. От размышлений меня отвлекло всхлипывание и завывание Кара. Вопил он, конечно, громко, а ведь я даже не притронулась к нему, но от его визга, мне захотелось его прирезать уже по-настоящему, только, чтобы он заткнулся и меня бы даже кошмары после этого не мучали.

— Катерина, — Риарио окликнул меня, видимо, я слишком долго витала в облаках, но даже не повернувшись в его сторону, продолжала пристально смотреть на дергающегося в оковах мужчину.

— Людовико Сфорца, ну или Асканио, тут два братца действуют сообща, если не учитывать остальных причастных. То, что эта вонь идет из Милана, как два и два сложить. Ведь все события покатились как ком, собирая все на всем пути, когда я отказала в помощи Асканио вместе со всем семейством. Да заткнись, ты. — Что было странно, Кара действительно замолчал, глядя на меня взглядом затравленного зверя. — А вы, что, думали, я даже не замечу ваших интриг, в которых меня, в конце концов, спокойно убирают? Я дочь Галеаццо и жена Риарио, слышишь меня, кусок дерьма. И вы реально думали, что я спокойно буду терпеть эти унижения? — Я обернулась к мужу. Риарио выглядел задумчивым и несколько отстранённым, глядя на представление, которое разыгрывалось сейчас перед ним.

— Убери эту сумасшедшую! Я все скажу. Только в обмен на свою жизнь, — от его ответа мы так синхронно хмыкнули с Джироламо, что я даже усмехнулась, после чего в голове что-то щелкнуло. А ведь я действительно не рассматриваю вариант, в котором Себастьян Кара остается в живых.

— Нет. Ты все расскажешь и умрешь быстро, — я была настолько взбешена требованием Кара, что даже на мгновение забылась. Все, что я хотела сделать, это хоть как-то показать Риарио, что рано списывать меня со счетов и попытаться выглядеть в его глазах оскорбленной обманутой дурочкой.

— Я сын Людовико, вы пожалеете…

— Непризнанный и незаконнорождённый? — уточнил Риарио, поднимаясь на ноги, забирая нож из моей руки.

— Да кто бы говорил, — сквозь зубы процедил Кара, но его слова никак не задели Риарио. Я же отстраненно думала о том, настолько мерзко было осознание того, что он является моим двоюродным братом, а эта шлюха с ним спала? Оказалось, что достаточно мерзко.

— Так даже лучше. Можно отправлять Людовико его по частям, может, тогда он проникнется духом отцовства, — я накинула капюшон, и направилась к двери. Я же просто хотела помелькать здесь, чтобы у охраны не вызвать никаких подозрений. — Я могу обыскать тело Кавали? — спросила я как бы невзначай, когда уже взялась за дверное кольцо.