– Много дел было…

Той ночью, убив Ли Рима, Гон побежал обратно во дворец, чтобы спасти Ёна. Гон подоспел вовремя, Ён еще дышал. В изменившей истории он по-прежнему оставался достойным полководцем Корейской империи. Родители его сошлись, и в семье родилось еще двое детей, и Ён стал для них старшим братом. Это были очень милые и славные детишки, прямо как Ынби и Ккаби. Если бы история в Корейской империи не изменилась, эти дети никогда не родились бы.

– Мне пришлось снова искать свой путь обратно и открывать все подряд двери во Вселенной. Поэтому я так задержался. – Сказав это, Гон впервые за очень долгое время засмеялся.

Тэыль тоже улыбнулась со слезами на глазах. Тихий и мягкий голос, дружелюбная улыбка и теплота родных объятий – это был Гон. Он действительно снова рядом с Тэыль. Указательным пальцем он вытер катящуюся по ее щеке слезу.

– Я боялся, что, даже если найду тебя, ты меня не вспомнишь.

– И ты все равно искал меня?

– Если бы ты и забыла меня, я все равно безумно скучал. Не узнай ты меня, я повторил бы все снова: что я император Корейской империи и имя мое, которое никому нельзя произносить, – Ли Гон.

Тэыль громко рассмеялась. Счастье, которое она внезапно обрела, было огромным.

– Но почему ты все еще помнишь меня, если наши миры пошли по разным путям?

– Это неважно. Я тоже… через многое прошла.

Тэыль попала в межпространственные врата вместе с Ли Римом, и, когда Гон изменил прошлое и выполнил свое предназначение, время возобновило свой ход даже в самом проходе, где когда-то остановилось. Распустились цветы, которые Тэыль сажала, их лепестки полетели по ветру. Бог, который все это время был заключен в треснувшей флейте, вероятно, оставался с Тэыль в тот день.

– Теперь вот так.

Вместо того чтобы рассказывать о болезненном выборе, который приговаривал Тэыль к верной смерти, она поднялась на носочки и поцеловала Гона в губы. Легкое покалывание ощущалось в затылке. Двое слились в страстном поцелуе, крепко сжимая друг друга, словно боясь, что вот-вот исчезнут. Тела их окутывало приятное ощущение тепла вновь обретенного единства. В их поцелуях заключилась вся нежность и все отчаяние двух влюбленных.

В руке Гона все еще был букет синих цветов.

Отдалившись, он осторожно спросил:

– Ты по-прежнему ненавидишь цветы?

Тэыль увидела в его руке те самые синие цветы, которые он приносил давным-давно. В изменившемся будущем исчезнувший цветок вновь появился в жизни Тэыль, отчего она радостно улыбнулась.

– Нет, я люблю цветы, особенно эти, – сказала Тэыль и приняла букет.

Гон наклонился и прошептал ей на ухо:

– Я понял, что никогда не говорил тебе этого: я люблю тебя. Очень сильно тебя люблю.