— Разве не ты, Роберто, мне рассказывал, что у Ане выпала из рук скрипка, когда она играла Каприс № 24? Вполне можно предположить, что, если Ане Ларрасабаль во время исполнения самого трудного пассажа каприса понимала, что ее самая опасная соперница тщательно изучает ее малейшие движения, чтобы попытаться выведать тайны ее техники, она могла потерять над собой контроль. Сантори живет в Сан-Франциско, и увидеть ее в Мадриде, да еще с направленным на тебя биноклем, было полной неожиданностью и могло спровоцировать нервный срыв даже у более уравновешенной женщины. Ты ведь знаешь, какой поклонницей Паганини была Ларрасабаль, а он болезненно оберегал свою технику. Он не настраивал инструмент на публике, а когда репетировал с оркестром, не исполнял свою партию целиком, чтобы избежать подражания со стороны своих соперников. Его концерты для скрипки публиковались без партии скрипки!

— А что, если Сантори приехала не для этого? — сказала Наталия. — Она не удовлетворена своей гварнери и годами ищет Страдивари, но ни одна его скрипка не продается.

— Ты думаешь, она убила Ане, чтобы украсть скрипку?

— Для этого или просто потому, что ей надоело быть в тени Ане Ларрасабаль.

— Действительно, технически Сантори была в состоянии совершить убийство, — заметил Роберто. — Судя по прессе, Ане задушили в антракте. Вспомним, была ли японка постоянно в поле нашего зрения во время перерыва.

— Нет, — грустно сказала Наталия, словно чувствовала себя виноватой в том, что не взяла на себя труд наблюдать и тем самым помешать преступлению. — И вот что еще кажется мне очень подозрительным: когда мы возвратились на свои места перед началом второго отделения, Сантори уже и след простыл.

Друзья отдали должное мясу и картофелю, поданному в качестве гарнира, и по настоянию официанта обсудили, стоит ли взять десерт и какой именно. Наталия и Арсен выбрали профитроли в вине, а Роберто, который едва удержался, чтобы не заказать на десерт еще мяса, ограничился кофе.

Когда они закончили с десертом, официант, подошедший забрать тарелки, предложил им ликер на травах, и все трое с удовольствием согласились. Наталия заметила, что он хочет убрать со стола также и бутылочку с маслом, и попросила пока ее оставить.

— Я потом объясню вам, зачем она мне, — сказала она с таинственным видом.

— Вот уже и с десертом покончили, — сказал Роберто, обращаясь к французу, — а все еще не решили, будем ли мы обращаться в полицию и сообщать то, что нам известно.

Люпо, допив ликер, чуть слышно причмокнул губами от удовольствия.

— В полицию? Что касается меня, я должен подумать. Не хочу показаться смешным, или того хуже, чтобы меня приняли за сумасшедшего. Ведь о чем мы можем рассказать?

— О случившемся, Арсен! — воскликнул Роберто. — Во-первых, о том, что мы подозреваем, что скрипка Ане краденая, потому что твой друг Бернардель узнал ее по телевизору и сказал, что это скрипка, принадлежавшая Невё. Во-вторых, о том, что Ане поручила тебе изменить внешний вид своей скрипки с помощью этого завитка, возможно, понимая, что инструмент узнали. И Наталия и я, разумеется, пойдем с тобой и сообщим полиции, что самая явная соперница Ане, Сантори Гото, в тот вечер находилась среди публики. Возможно, это не пригодится, но ведь считается, что самая мелкая подробность при расследовании может оказаться решающей.

— Я приехал прочитать лекцию, а оказываюсь втянут в расследование преступления! — воскликнул Люпо. — Идти в полицию? И как это делается? Понятия не имею. Я представляю себе, что, если мы появимся в полицейском участке и заявим: «У нас имеется информация относительно преступления», нет никакой гарантии, что нас выслушают.

— А мы и не будем так рисковать, — сказал Роберто. — У меня есть приятель, журналист из «Паис», я позвоню ему, и он скажет, какой инспектор из убойного отдела ведет расследование, чтобы мы могли обратиться лично к нему.

Люпо поднял руку, привлекая внимание официанта, чтобы тот принес счет.

— Не спеши платить, — сказал Роберто с лукавой улыбкой.

— Это еще почему? — возмутился Люпо. — Вы уже десять лет везде за меня платите, это больше чем гостеприимство, это начинает походить на оскорбление.

— Я хочу сказать, еще рано платить, — объяснил испанец. — Ведь Наталия обещала сказать, зачем ей масло. Так в чем дело, Наталия?

— Когда мы разговаривали о Сантори и о том, как она шпионила за Ане, я вспомнила, как Адиле, наша домработница-турчанка, рассказывала мне, что существует безошибочный способ выяснить, страдает ли человек от сглаза. Нужно капнуть две капли масла в стакан с водой. Если они останутся на поверхности, не соединившись, нам ничто не угрожает. Но если они сольются в одну, следует подумать о заклинании, которое освободит нас от колдовства.