— Пиаф меня всегда завораживала, Роберто тебе подтвердит. Но если у меня собраны почти все ее диски, то книги о ней достать нелегко. Твой подарок поможет мне усовершенствовать мой французский, который, надо признаться, у меня в довольно плачевном состоянии.

— Не знал, что тебе так нравится Эдит Пиаф, — сказал Люпо. — Этот диск я привез только потому, что связал его с дьявольской скрипкой и убийством Ане Ларрасабаль.

— Каким образом ты их связываешь?

— Не знаю, насколько ты в курсе истории запретной любви Сердана и Пиаф. Они познакомились в сорок шестом году, когда у него было уже четверо детей, но любовь их вспыхнула два года спустя в Нью-Йорке. В сорок девятом, когда роман был в самом разгаре, произошла трагедия: Сердан разбился вместе с Жинетт Невё, обладательницей этой дьявольской скрипки. Самое печальное здесь то, что Сердан, которому нужно было ехать в Нью-Йорк на матч-реванш с Ламоттой, собирался плыть пароходом, но Пиаф, уже находившаяся в Америке, так хотела поскорее увидеть его, что уговорила лететь самолетом.

— Его убила спешка! — сказал Роберто.

— Его убила эта Пиаф! — возразил Люпо. — Эта женщина была словно самка богомола.

В этот момент разговор был прерван официантом, который поставил на стол три глиняные миски только что с огня. Хотя комментарий был излишен, поскольку содержимое мисок напоминало вулканическую магму, официант все же счел себя обязанным предупредить:

— Осторожнее, очень горячо.

— А мы-то и не заметили, — пошутил Роберто, кладя себе на тарелку два превосходных куска мяса.

Француз Люпо последовал его примеру и быстро проглотил кусочек, даже не воспользовавшись ножом.

— Кажется, я проголодалась, — сказала Наталия, слегка смущенная прожорливостью мужа, который мгновенно превратился в кроманьонца, пожирающего мясо мамонта.

— Я еще привез вам, — продолжал Люпо, — посмертный диск Ане Ларрасабаль. Не знаю, вышел ли он уже в Испании.

Он вручил диск друзьям, на них произвели большое впечатление как содержание, так и обложка диска. Рассмотрев вблизи скрипку, Роберто снова стал отстаивать свою теорию о том, что этот инструмент, должно быть, выделяет какую-то отрицательную энергию, и это навело француза на беспокойные размышления.

— Конечно, скрипка инструмент особенный, и музыканты это знают, как никто другой, верно? Если на скрипке какое-то время не играют, случается нечто необъяснимое: инструмент теряет звучность. Иногда требуется несколько месяцев, чтобы он зазвучал, как прежде. Иной раз кто-то из моих клиентов приходит и жалуется после настройки, что скрипка звучит не так, как когда ее покупали. А я всегда говорю им: все, что нужно, — это играть на ней, потому что инструмент ощущает, что на нем не играют, и мало-помалу теряет силу. Несмотря на то что я столько лет занимаюсь скрипками, я так и не знаю, как объяснить этот феномен. Создается впечатление, будто скрипка… живая.

— Не только это, — добавил Роберто. — Скрипка ощущает, что за музыкант ее владелец. Если скрипач предлагает мощное и открытое звучание, инструмент приспосабливается к его манере и дает интенсивный и яркий звук. Напротив, находясь в руках человека робкого, скрипка тоже звучит боязливо и мрачно.

Последовала нескончаемая дискуссия относительно того, какого вида энергию поглощают и выделяют предметы. Друзья долго и подробно обсуждали фэн-шуй, вид китайской геомантии, который восходит к 3000 году до нашей эры и в последнее время все больше распространяется по миру.

— Фэн-шуй, — сказал Роберто, — основывается на гармонизации энергии, которую излучают предметы и люди. Поэтому, если мы принимаем фэн-шуй, а сейчас его принимает пол-Европы, мы должны также признать, что существуют предметы, которые излучают отрицательную энергию. Я считаю, что эта скрипка из таких предметов.

— Сама мысль о том, что есть вещи, которые приносят несчастье, внушает крайнее беспокойство. Видимо, поэтому я отказываюсь принять ее.

— Но ты неправ, — с жаром возразила Наталия. — Я могла бы хоть сейчас назвать полдюжины проклятых предметов, от автомобилей до картин, в том числе бриллианты или вазы, которые, переходя из рук в руки, оставляют за собой множество разбитых жизней и мрачную череду трупов.

— Да и я тоже, — сказал Роберто. — Скажем, бриллиант «Надежда», автомобиль Джеймса Дина — знаменитого Супермена…