— Обязательно соответствовать? — я отложил нож и ухватился правой за вилку как за ложку. — Так лучше?
— Несомненно, — помрачнел Зазубрин. Завис на десяток секунд, а затем так же как я сменил нож на вилку. — С некоторых пор принято врагов не слушать, а сразу уничтожать.
— Только кровь дает бег звенящему колесу истории, — мне вспомнились недавние газеты. — Так вроде бы говорил Муссолини?
— Разве ты можешь возразить?!
— Что этот макаронник может знать про настоящую кровь и грязь! — зло осклабился я в ответ. — То ли дело у нас… мозги, и те стали собирать в банку, а не честно разбрызгивать пулей по стенке.
Зазубрин вздрогнул всем телом. Уперся в меня заледеневшими глазами.
— А ты видел, как крысы с визгом, в драку, выгрызают из земляного пола человечью кровь? Их языки острые, красные, как всполохи огня!
— Неужели ночные кошмары? — я отмел дьявольский образ подальше от своего сознания. — Распространенная болезнь среди… ох!
Острый носок лаковой туфельки с размаху ударил по моей лодыжке.
— Тут случайно Булгакова нет? — резко повысила голос Саша.
— Как? — отозвалась сидевшая рядом с ней дама. — Милочка, вы разве еще не в курсе?
— Что ним случилось? — неподдельно испугалась Саша.
— Так его же выпустили!
— Откуда? — тут же переключился на новую тему я. — Неужели из лагеря?
— Да нет же, из СССР, насовсем, — с величавым спокойствием разъяснила ситуацию дама. — Сам Сырцов разрешили, вот Миша и укатил к брату в Париж, еще до первомая.
— Сбежал, контра! — со странным полувосторгом-полузлорадством констатировал Зазубрин. Дотянулся до бутылки, и под тихий бульк пробормотал: — Правильно сделал, сук…н сын, все равно тут никому нах…й не нужен.[125]
При виде щедро расплескиваемой по скатерти водки я поторопился сам наполнить вином бокалы Саши и ее соседки; безобразные красные разводы совсем не то, что требуется нашему столу.
— Что ж, товарищи, выпьем за продолжение «Белой гвардии», — поднял неожиданный тост Зазубрин.
— Ему не придется писать смертельный «Батум»… — тихо добавил я скорее для себя, чем собеседников.
Однако был услышан: