— Вчера? — лицо Куна выразило глубочайшее недоумение, потом он улыбнулся:

— Я поньял, это шутка.

— Не совсем. Мне нужна длительная помощь врачей и жилье. Мое жалованье не настолько велико, чтобы позволить себе жить в гостинице, она меня разорит. Таково положение дел.

Кун прищурил глаза:

— Что случилось?

— Моя резиденция подверглась нападению индейцев, меня ранили в голову. На Аляске нет врачей, способных не то что лечить такие раны, но хоть как-то облегчить страдания.

Кун участливо кивает:

— Йес, Бэзил, я слышаль про дикарей, напавших на Ситку. Но я не думаль, что напали на вас! Эти слухи, эти люди, что болтать всякая дрянь… Но вы не выглядеть больной!

— Генри, меня голова до сих пор забинтована. Я перед вами и в шапке потому сижу. А вовсе не по причине неуважения к вам. И трость не для солидности, без дополнительной опоры тяжело ходить. И головные боли с головокружением впридачу.

Кун внимательно оглядел меня, пожевал губами, помолчал и спросил:

— Бэзил, вы не может подождать? Хотя бы месьяц? В настоящий момент я не могу сразу найти такой сумма. Пятьдесят тысяч доллар болшой сумма. Я не собрать быстро.

— Мне надо что-то есть и где-то жить. Платить врачам, покупать лекарства…

— Я президент все врачи Сан-Франциско.[104] Я знать все врачи этот город. Я найду вас хороший врач, Бэзил.

— Буду вам признателен, Генри. Но любому врачу придется заплатить. И еще мне бы не помешала сиделка. Китайцы хорошие парни, но они ничего не понимают в медицине. А все стоит денег. Разве не так?

Кун поджал губы, кивнул, соглашаясь, встал из-за стола и прошелся по комнате. Потом обернулся ко мне:

— Я все понимать. Три дня. Я найти деньги. Где вы остановиться?

— У Куприянова.

Бывший мэр кивнул:

— Три дня, Бэзил.

— Хорошо. Три дня Петрович меня потерпит.