Ложусь на постель, откидываюсь, закрываю глаза и выключаюсь.

… скрипят половицы, меня трогают за руку, голос Питера:

— Мистер Трамп, пакет.

Встаю. В комнате и за окном уже темно. На столе лампа с почти прикрученным фитилем, даже в полутьме ясно различаю недовольство Вана и Жозефа, с неприязнью смотрящих на капитана шхуны. Питер невозмутим, он подает мне пакет с сургучными печатями, небольшой конверт и лист бумаги. Расписываюсь, ломаю печати. "Письмо топсикрет" оказывается пачкой новых инструкций, деньгами за три месяца и ведомостью на жалование. С пакетом Питер мне отдает письмо Куна. Вскрываю маленький конверт. Определенно, сегодня не мой день!

Экс-мэр сообщает, что взял на себя смелость вложить "известные мне средства" в страховую компанию имени себя. Как не вовремя! Я раздражено сминаю листок бумаги. Виски и затылок снова свело болью, заломило шею.

— Вот же козел!

… до виселицы пленный не дожил. При задержании Юра картечным выстрелом перебил ему голеностоп и зацепил легкое. И час назад пленный латинос умер. В принципе, плевать на него, дезертир, насильник, наркоторговец, наемник, конченая сволочь. Скорее всего, от простреленного легкого кровью захлебнулся. Или кость артерию порвала. Это, кстати, о квалификации местного лекаря говорит. Он максимум чему обучен — перевязки более-менее сносно делать. Да отварами из трав поить. И приговаривать: все в руце божией! А отсель вывод — мне нужен квалифицированный врач. И поскольку тут его нет, то мою драгоценную тушку нужно переместить туда, где есть таковые. Правильно, в Сан-Франциско! И как можно скорей!

Это для Дэвиса, для обывателей. Суть проста как молоток — нужно уносить ноги. Аляска из выгодной синекуры превратилась в ловушку. Отсюда пешком не убежишь. А по морю… дык кто тут владычица морей? То-то же! Обидно — писец! А ведь как хорошо поначалу пошло! Вроде прижился уже, даже периодически идея возникала остаться насовсем. Но, не судьба, видать.

За мной пригнали целый пароход с диверсионной группой. Такие траты себе может позволить только государство. И я знаю — какое.

По ходу дела, информация обо мне вместе с Рассмусеном не умерла. Где-то заныкал, паскуда, бумаженцию со всеми раскладами. Она попала по назначению. Меня стали искать и нашли. Просто повезло, что у местного резидента не оказалось под рукой нормальных бойцов, барахло какое-то нанял. Но играть в орлянку с разведкой мощнейшей империи, рассчитывая на одно везение — глупо. В следующий раз пришлют полный пароход диверсов. Настоящих, а не первых попавшихся дезертиров. Могут затеять восстание тлинкитов, чтобы повязать под шумок. Я конечно, эгоист и на американцев с индейцами мне, в общем-то, плевать, но не до такой же степени. Пострадает множество людей. Да и русских тут еще немало. Пострадают дети, бабы… ни за что пострадают. Надо срываться отсюда, путать след и убегать. Убегать далеко. Убегать сейчас, пока противник не готов к действиям на суше и на море одновременно. Выход один — вот он, за моей спиной стоит, ждет, когда я ему ведомость отдам. Упущу шанс — другого не будет, ловушка захлопнется. И мой захват или убийство станет только вопросом времени. Ну, нет, я еще побарахтаюсь!

Оборачиваюсь к Питеру, принесшему конверт:

— Когда ты уходишь?

— Завтра утром.

— Мне нужно в Сан-Франциско.

Он невозмутимо отвечает:

— Мой каюта для тебя всегда есть место.