Другие — правда, меньшинство, но зато более изысканное, элитарное — говорили совершенно противоположное. Генрих, например, каким-то помертвевшим голосом сказал по телефону:

— Ты же знаешь, Андрей, он великий мистификатор. На самом деле, как некоторые считают, он здоров как бык… Миша просто хочет сделать бизнес на своей смерти. И уехать в Индию. Он же настоящий йог и может внушить кому угодно, включая врачей, что он умирает, да ещё из-за какой-то невероятной болезни. Ну и создал рекламу вокруг своей смерти. А деньги текут.

Поэт Саша тоже поделился тайными сведениями:

— Всё это ерунда, — сказал он, выпив залпом кружку крепчайшего кофе. — Генрих лепит что попало, по слухам. А я тебе скажу то, что знают всего два-три человека в Нью-Йорке. Так вот… Миша создал общество людей, которые хотят делать бизнес на собственной смерти. Собственно, сам он не умирает, но зато даёт идеи. Эти люди — в основном одинокие старики, типичные бизнесмены, но заболевшие какой-нибудь редкой смертельной болезнью. Таково главное условие вступления в общество. Своей редкой смертельной болезнью (один из членов этого общества, кстати, славист) — так вот, о чём я говорю… своей экзотической болезнью они привлекают прессу, та делает рекламу, идут деньги (ну просто списывают с налога, тем более случай экзотической помощи). В общем, ребята перед своей смертью хорошо зарабатывают — на всеобщем инфантилизме перед феноменом смерти.

— Саша, — мрачно прервал его Андрей. — Но ты всё-таки понимаешь, где мы?

— Старик, ты начисто лишён чувства юмора… Хотя это чувство у нас, у русских, недалеко от кровавых слёз. Ну ладно. Я хочу закончить. Я говорю серьёзно: ни ты, ни я не понимаем, где мы. И никогда не поймём. Это же очевидно. Может быть, мы в аду. Я хочу сказать, эти ребята делают бизнес на своей смерти. Тебе это понятно? Ась?

— У них есть дети?

— Да нет, а если и есть — всё равно что нет. Они для себя делают деньги. И будут их делать после своей смерти. Вот тебе такая любопытная статья из провинциальной, но достаточно авторитетной американской газеты.

Андрей просмотрел.

— Новое общество… Организованное советским диссидентом, художником… Замариным… Условия вступления: смертельная болезнь… редкого происхождения… Общество уже получает солидную финансовую помощь… Люди хотят умирать, не теряя времени, превращая свои последние минуты в доллары… Вот он, наш оптимизм! Прогресс неостановим. Даже смерть уступает перед прогрессом.

На следующий день Андрей позвонил Мише.

Тот отозвался. Андрей упомянул статью из газеты и спросил:

— Это правда, Миша?!

— Конечно, правда. Но с большой, очень большой поправкой на газетный уровень.

— Скажи, ты болен? Тебе нужна помощь?

В ответ раздался хохот.

— Андрюша, это наш последний разговор. Я очень надеюсь, что для тебя не всё кончено. Я же тебе говорил, что ты не должен быть таким мягким, символически говоря. Дерзай… Неужели всё это, включая такую чушь, как смерть, ты воспринимаешь всерьёз? Прощай, но не навсегда.

Замарин повесил трубку.

В полной тоске Андрей бродил по Нью-Йорку, забредая в фантастически огромные, но пустые и безобразные пивные. Все смотрели на него равнодушными глазами. Он один пил пиво, глядя в небо…

А потом опять подполз к нему поэт Саша.