Глава 4

Кодекс настоящего джентльмена, толстенный талмуд, испещрённый советами на все случаи жизни и тщательно выполненными рисунками, категорично утверждал, что мнение благородного лорда единственно верное и никто, особенно леди, не имеет права его оспаривать. В семействе Эверлич такой кодекс, само собой был (изучение правил из этого кодекса было обязательным, юные джентльмены даже экзамен по нему сдавали), только вот вспоминали о нём в трёх случаях: когда хотелось прочесть что-нибудь забавное и не сильно обременительное для разума, когда нужно было что-нибудь тяжёлое, а молотка под рукой почему-то не оказывалось и как решающий аргумент в жарких братских спорах. Нет, ни сам Дейв, ни его брат не приводили цитаты из кодекса, дабы доказать свою точку зрения, просто тот, кто первым замахнулся на упрямого оппонента громадной книгой, тот и оказывался прав. Недаром же говорят, что знание — сила. Поскольку леди Алалию, настоящую хранительницу домашнего очага и покровительницу изящных искусств, весьма печалили как ссоры сыновей, так и варварское отношение к книге, кодекс перестали приводит как последний (и самый убедительный) аргумент в спорах, оставив лишь проверенным и эффективным средством от бессонницы.

Так вот, кодекс настоящего джентльмена утверждал, что леди спорить не имеет права, но лорд Джеральд, коему сыновья верили гораздо больше, чем толстой занудной книге, всегда к мнению любимой супруги прислушивался и даже не считал зазорным спросить у неё совета. Стоит ли удивляться тому, что и Дейв, хоть и беспокоился о своей любимой Эми (шутка ли, по замку убийца бродит!), оспаривать её решение всё же не стал, лишь вздохнул негромко да привычно груди коснулся, в том месте, где под одеждой был спрятан фамильный амулет. Эмили, которая всё прекрасно поняла без лишних слов, благодарно потёрлась щекой о щёку мужа, поцеловала его нежно и предложила, впрочем, не очень рассчитывая на успех пришедшей в голову идеи:

— А хочешь, я тебе помогу?

— Каким образом?

— Я же маг воды, а вода имеет память. И если учёные, утверждающие, что человек почти полностью состоит из воды, не безумны, а их слова не полный бред…

— То ты сможешь увидеть воспоминания леди Оливии, — Дейв подхватил жену на руки, расцеловал в обе щёки. — Эми, ты прелесть, я тебя просто обожаю! Приступай!

Приступай. Легко сказать, да трудно сделать, тем более что прежде Эми практиковалась лишь на ручейках да аквариуме с рыбками, которые от магических опытов были, мягко говоря, не в восторге. Однако отступать леди была не намерена, а потому она решительно подошла к лежащей на диване леди Оливии, на миг прикрыла глаза, пробуждая, как учил наставник, источник магии, призывая воду и терпеливо дожидаясь её отклика. В отличие от педантичной и ответственной земли, вспыльчивого, всегда готового на любые авантюры огня и подвластному любому зову воздуха, вода стихия своенравная и капризная. Поторопишься или попытаешься прибегнуть к силе, и вместо управления водой будет лишь россыпь мелких капелек на лице, волосах и одежде. Промешкаешь — попусту растратишь магию, она утечёт сквозь пальцы, впитается в окружающие тебя предметы или пополнит резерв понравившегося воде чародея. Что и говорить, непростая стихия, своенравная!

Эми почувствовала, как прохладная волна лизнула ступни и тут же отпрянула, скользнула назад, играя и дразнясь. Леди стояла неподвижно, по-прежнему закрыв глаза, опустив руки вдоль тела, стараясь не только призвать воду, но и полностью слиться со своей стихией, стать ей. Невидимая волна поднялась выше, пощекотала колени, захлестнула живот, сдавила грудь, а потом пытливо заглянула в лицо. Мол, ну, я пришла, чего ради звала?

«Помоги», — мысленно воззвала Эми к воде.

Та насмешливо плеснула, на миг захлестнув леди с головой, рассмеялась серебристым журчанием:

«С чего бы вдруг? Здесь смерть, покой, затхлость веками неподвижного болота, а мне по нутру вечный бег полноводной реки жизни».

«Покажи, что произошло с этой девушкой».

Вода озорно пощекотала Эми ушки, холодными пальцами-течениями пробежала по ногам, погладила спину:

«А разве ты сама не видишь? Она умерла».

В минуты, подобные этой Эмили искренне жалела, что её магия связана с водой. С землёй гораздо проще, она выполняет любую просьбу, главное — потом не забыть щедро отблагодарить, полив цветы, прополов клумбу или хотя бы убрав сухие листья и прочий сор в саду. Воду же приходилось убеждать, умасливать, при этом проявляя максимальную деликатность и терпение, иначе стихия могла обидеться и уйти. Или и вовсе начать пакостить, смачивая одежду и постель, покрывая ржой любимые украшения и дверные замки, размывая текст ещё не прочитанных писем и книг. Впрочем, после замужества у Эмили появился весомый аргумент в споре со стихией.