– Ты не понял, – Шеверт качнул головой, отчего весь мир опасно накренился, – я тоже пойду, я ведь... не отказываюсь. Но после вчерашнего я уже себе не доверяю... Сам не знаю, это было как наваждение.
– Наваждение из-за упыриного яда, – добродушно поправил Хитрец, – успокойся ты, ради Покровителей!
Шеверт хмыкнул. Конечно, хотелось все свалить на действие отравы, но... Он крепче прижал к себе теплый замшевый переплет. Только сумасшедший бросится спасать книгу из грязи перед лицом такой опасности. И, разумеется, только сумасшедший будет хвататься за книжку как утопающий за соломинку. Шеверт так и не решил до сих пор – кто, собственно, не в себе: то ли он сам медленно и неуклонно сползал в яму безумия, то ли... то ли книжонка попалась особая, с секретом.
– Обещай, что поведешь наших в Лабиринт, – попросил кэльчу.
– Хорошо, поведу, – покорно согласился Миль, понимая, что сейчас спорить с Шевертом бесполезно, – а ты отдыхай, отдыхай... Может быть, хоть к вечеру двинемся дальше.
Шеверт вновь прикрыл глаза и начал проваливаться в неспокойную дрему. И снова, как раньше, воспоминания возвращали его к началу, которое для Шеверта началось с кромешной темноты в подземелье Царицы.
Там... он был совершенно один. Голова раскалывалась от острой пульсирующей боли, на затылке огнем горела шишка, и – никаких воспоминаний о том, что было раньше.
В подземелье, где не видно ничего, даже собственных рук, холод казался особенно пронзительным, почти живым существом, отнимающим саму жизнь. И там, среди ватной тишины, Шеверт впервые услышал старческий дребезжащий голос, который обещал скорое освобождение.
"Хе-хе, Сказочник,
Шеверт вскинулся и тут же, не рассчитав собственных сил, свалился в мокрую траву.
– Нет, ну вы только посмотрите! – над ним склонился Миль, – Чего ты дергаешься? Еще есть время, поспи.
– Что начнется?!! – Шеверт вцепился в скользкий от моросящего дождя воротник кэльчу, – что ты имел в виду, Хитрец?
На незмеримо короткий миг лицо Миля окаменело, темные глазки впились в Шеверта словно пиявки...
– Андоли, нам бы еще твоего зелья, – устало объявил Хитрец, – давай сюда флягу.
– Что начнется? что? Это ведь ты?.. – и Шеверт вдруг осекся.
Скрипучее «хе-хе», старческий голос в сознании – они просто не могли принадлежать Милю. Так что...
– Приснилось, – помертвевшими губами выговорил Шеверт, – прости, Миль.
– Да ничего, – тот пожал плечами и резким движением высвободил ворот из хватки Шеверта.
– Погано как все получается, а? – Топотун хмуро качал большой головой, – Сказочник, ты идти-то сможешь?
– Смогу... наверное.