— Понятия не имею, где она его достала, — всё ещё злясь, возмутилась она.

— В кладовой? — предположила я.

— Я что, похожа на хозяюшку, развлекающуюся закатками?

На хозяюшку Василика была похожа меньше всего. Прямо сейчас она скорее походила на очень сердитую наёмницу, готовую убить кого-нибудь даже без предоплаты, так, в своё удовольствие.

— Ох, если узнаю, кто ей дал это варенье, заставлю всё это драить при мне, распевая гимны во славу Хранительнице.

У Василики явно были предположения, кто это мог быть. Из писем Освальда не трудно было догадаться, что он порой позволяет дочери слишком многое. Да чего уж там, он позволял ей всё. К такому выводу я пришла после того письма, в котором он взахлёб рассказывал, что Дэми умеет безошибочно определять безопасные в колбах жидкости или нет, какое мамино оружие можно брать, а за какое она уши открутить может, и кто из гостей принёс самые вкусные конфеты.

Ещё он подробно описывал способность Дэми при клиенте в нужный момент сказать: «А папа обессял мне ласадку, если дяди ему халасо заплатят. А вы дядя халасо заплатите? Я отень хатю ласадку! И папа гавалит, сто если ему плоха заплатить, он мозэт в лягуску плевлатить. Насавсем. Давайте вы плоха заплатите, я так хатю пасматлеть, как из теловекав лягуски палутяюцца».

Слова милой крохи обычно так впечатляли заказчиков, что они платили сверх положенного. Освальду и без этого хватало денег на приличную конюшню, но Василика сказала, что либо она, либо лошадь. Освальд сомневался до первого ножа, полетевшего в его сторону, после чего твёрдо решил, что жена нужнее.

В утешение малышке Дэми решено было подарить боевой нож, тот самый, который она полировала вчера. Дэми это успокоило, по крайней мере на время. Оружие она любила так же страстно, как мать.

— Она мне парадное платье перепачкала! — выговаривала Василика, — и теперь вообще чистой одежды не осталось.

У Дэми в руках снова оказалась банка с вареньем.

— Ты где его опять взяла?! — завопила Василика, вырывая источник сладкого и хлопот из рук дочери. Она выбросила банку в окно и строго посмотрела на Дэми.

Я выглянула на улицу. Внизу на плитке внутреннего дворика отчётливо виднелись два пятна с неровными краями, говорящие, что с первой банкой Василика обошлась так же бесцеремонно.

— Она его что, наколдовала? — не поверила я. — Но это же невозможно! Магии, материализующей еду из пустоты не бывает. Все учебники предупреждают об этом. Разработкой подобных заклинаний занимались целые поколения магов, но их усилия были тщетны. Поэтому студентов академии магии предупреждают с первого курса не тратить свои время, силы и талант на бессмысленные поиски.

В опровержение всем теориям, в руках у Дэми появилась новая, уже третья банка варенья. Не знаю, как там поколения магов, а вот Дэми, которой было всё ещё меньше года, вполне справлялась. Малышка с интересом рассматривала, как темно-бордовая масса расплывается между пальчиками, когда она сжимает кулачок. Похоже, теперь Дэми и варенье были неразлучны.

— Это значит, что у тебя в семье родился маг с исключительной магической силой, — сделала вывод я.

Василика с совершенно бешеными глазами упала в кресло, не заметив следы варенья и там.

— А ещё это значит, что я никогда её не отмою.

К Василике постепенно приходило осознание, что она будет обречена бороться с липким бардаком следующие несколько лет. В войне Василики с вареньем, пока побеждало последнее.