Глава двадцать шестая

С трудом приподнимаю тяжелые веки, но прежде, чем успеваю что-либо разглядеть, в нос ударяет жуткая вонь, вызывающая у меня приступ кашля. Пытаюсь прижать руку ко рту, но не могу сдвинуть ее с места. На запястье чувствую холод железа. Скользнув взглядом по поднятой вверх руке, обнаруживаю, что обе мои руки широко раскинуты над головой и прикованы к стене. Оковы, темница… папа. Перед глазами проносятся события последних суток, и я в ужасе широко раскрываю глаза. Слева от меня прикованы Инес и Аарья. Инес все еще без сознания, но Аарья уже пришла в себя. Справа от меня сосредоточенно хмурится Эш. Папы нигде нет.

– Эш… – ломающимся голосом спрашиваю я. – Где он? Где мой папа?

Эш качает головой, но Аарья, не дав ему сказать ни слова, тут же встревает.

– Потише, – шипит она. Видно, что настроение у нее более чем отвратительное. – Веди себя так, как мы с Эшем, – злись молча.

– Мы прикованы к стене в темнице, Аарья, – огрызается Эш. – Что толку теперь прятаться.

– И в этом ты, естественно, винишь меня, – еще более кислым тоном говорит она.

Эш молчит, и я не могу понять почему: то ли от злости, то ли он о чем-то задумался. Аарья сердито хмурится.

– Вообще-то нет, – наконец отвечает он, и мы обе удивленно поворачиваемся к нему. Эш не думает, что Аарья нас предала? Как такое возможно? – Пусть твое поведение и кажется мне подозрительным, а сделка с Логаном была страшной глупостью, однако я не могу закрыть глаза на тот факт, что Джаг врал. Он не выказывает обычные признаки лжи; я бы даже сказал, его признаки прямо противоположны обычным. Ложь доставляет ему удовольствие. Но от этого ложь не перестает быть ложью.

– Сделка с Логаном сводилась к тому, что он получает от меня деньги и держится от Львов подальше, а не бежит им все рассказывать, – негодует Аарья.

– Это от меня тоже не укрылось, – говорит Эш. – Видно было, как он радуется, что ему удалось обвести тебя вокруг пальца.

– Социопат проклятый, – ворчит Аарья, но уже менее раздраженным тоном.

Как бы она ни пыталась это скрыть, мне все же кажется, что наше мнение ей небезразлично, даже мнение Эша и даже в ситуации, когда мы прикованы к стене в темнице Семьи Львов.

– Стравливать нас между собой – всего лишь очередной способ манипулировать нами и властвовать, – говорит Эш. – А Джаг явно искусный манипулятор.

– Папа, – снова говорю я, и на этот раз отвечает Аарья:

– Мы в другом коридоре. Там, где нас с Инес схватили.

Я смотрю на оковы, дергаю за холодный металл, но они плотно прилегают к моим запястьям, и я почти лишена возможности двигать руками. Снова натягиваю их. В груди клокочет ярость. Я злюсь, что нас приковали к стене, как средневековых преступников, злюсь, что меня оторвали от папы, как только я его нашла, злюсь, что мою тетю убили, а до нее и маму. Просто задыхаюсь от злости. Дергаю сильнее, железо впивается мне в кожу, и я издаю стон отчаяния.

– Но прежде чем нас схватили, нам хотя бы удалось вырубить троих охранников, – говорит Аарья. – А вы даже одного не вырубили, я заметила.

Большинство людей в нынешней ситуации не стали бы считаться своими боевыми победами, особенно после облома с Логаном. Впрочем, Аарья к большинству не относится.

– Для человека, который не хочет, чтобы другие разговаривали, ты больно много болтаешь, – говорит Эш, косо глядя на Аарью.