— Точно виверна, — выдохнула Сейда, хватая лошадей за поводья. Но увести она их не успела. Погонщик взмахнул чем-то, и в нескольких шагах за эльфиней, среди деревьев, полыхнуло ветвистой, трескучей молнией. Подлесок затлел, лошади от неожиданности шарахнулись, едва не вытащив Сейду на поляну. Сделав полукруг, виверна увесисто приземлилась в паре десятков шагов от путников. Крыльевые когти нервно загребали верхушки травы — тварь удерживала равновесие, пока её ездок выбирался из седла. Вид он имел невзрачный. Худощавый тип четырёх с половиной локтей росту, с желчным лицом и прилизанными, собранными в хвост волосами цвета пожухлой травы, неопределённо-пегого. В правой руке он небрежно покачивал короткий жезл.
— Так-так-так, кого это к нам занесло на этот раз? — протянул он, подходя к Халлеку и Сейде.
Вблизи хозяин виверны выглядел ещё более неубедительно. К тому же от него несло застарелым запахом неопрятного животного.
— От тебя чего так воняет, ты вместе с этой ящерицей что ли в пещере живёшь? — Халлек кивнул на виверну. Зверюга, почувствовав, что речь о ней, подозрительно уставилась на нордхеймца и завозилась.
— Тихо, Гнусь! С ним у тебя будет время пообщаться.
Сейда хихикнула, вызвав гневный взгляд недомерка, и сделала вид, что напугана его зырканьем. Опустив глаза, она увидела, как Халлек, держащий руки за спиной, коротким движением пальца царапнул кожу на запястье — ногтем, видимо — и начал что-то писать кровью, там же, на руке. Сделав всего несколько коротких движений, он мирно поднял ладони.
— Убедил. И тварь у тебя большая. Чего хочешь-то?
Хозяин Гнуси, которого Сейда про себя уже назвала гнусным типом, кивнул:
— Так-то лучше. Всё просто. Я здешний владетель, и охраняю свои земли от всяких заезжих-переезжих. Особенно от тех, которые без спросу.
— Здесь отродясь никаких владетелей не водилось, вот мы и не знали, — сказал Халлек, кося под недалёкого верзилу, какими обычно считали северян. Другое дело, что признаваться в ошибке, как правило, было уже некому.
— Не было, — согласно кивнул гнусный тип, — а теперь есть. И достанетесь вы нам, кто на корм ей, кто на потеху мне, — сказал он, слегка наклоняя голову и делая замах своим жезлом. Халлек резко опустил правую руку, Сейда ощутила пронзительный холод и увидела, как хозяина виверны скрыл густой поток мелких, искрящихся на солнце льдинок. Как только он опал, гнусный тип предстал в виде хорошо промороженной статуи, утыканной, подобно ежу, ледяными иголками. Зверюга оторопело вытаращилась на фигуру, издавая странные звуки, а потом пристально и нехорошо посмотрела на странников.
— Дёру, живее! — рявкнул Халлек, хватая за повод Уголька. Сейда встряхнула головой и, вцепившись в узду своей лошадки, потащила её в лес. Позади яростно взревела виверна, затопала, по поляне, разбегаясь, послышались гулкие хлопки крыльев. Лес был не очень густой, но нестись сломя голову не получалось. Оставалось довериться чутью лошадей.
— В седло! Пусть выносят, как хотят!
Петляя между деревьев, они постоянно слышали вопли ящера. Виверна заходила то справа, то слева, но достать, понятное дело, не могла. Наконец её верещание отдалилось куда-то вбок и стихло, не стало слышно хлопков. Вскоре среди дубов замаячил просвет, Халлек, проверив свой указатель, удивлённо заметил:
— А едем-то правильно. Проклятая ящерица, без обеда остались.
— Теперь до темноты придётся все поляны объезжать, — вздохнула Сейда, доставая из мешка яблоко.
— Кинь мне тоже.
Халлек, поймав большое зелёное яблоко, сочно вгрызся в него.
— А что это было, чем ты его так обдал? Я видела, как ты руку порезал для этого.
Пожав плечами, нордхеймец сказал: