— Так, — говорил Солист. — Здесь у нас наши «Томагавки». Они направляются в прекрасные густонаселенные местечки, мировые курорты и остановить их нельзя. Ключ — у меня, замок — сломан. Все, как в сказке. Так что ты и не дергайся. Давай, шаг вперед… Теперь налево… Теперь направо… Мы с тобой посмотрим конец света по телевизору?

Кейт медленно сел в кресло у монитора.

— Руки на стол! — рявкнул Солист.

Кейт положил руки на стол.

— А знаешь, ты хорош! — сказал, оглядевший его с ног до головы, Солист. — Нет, ты действительно хорош. Будет даже очень жаль пристрелить тебя.

— Скажи мне, — сказал Кейт, — ты действительно думаешь, что взорвав кучу невинных людей, ты чего-нибудь добьешься, что-нибудь изменишь? С чего это у тебя?

Кейт понимал, что единственная возможность выжить, и даже — не выжить, а только получить крошечный шанс на выживание — это тянуть время, вовлекая Солиста в беседу, в надежде, что постепенно он хоть немного ослабит контроль, отвлечется, отведет пистолет хоть чуть-чуть в сторону. Кейт задал Солисту вопрос и теперь с замиранием сердца ждал, ответит тот или нет. Если ответит, у Кейта появится шанс завязать беседу, и хоть на мгновение рассеять его внимание.

Солист молчал, глядя на Кейта, сжимая в руке пистолет, наведенный тому в голову.

«Ну вот, и я проиграл» — подумал Кейт, и в этот момент Солист ответил.

— Мне надоело придумывать решение проблем, созданных другими людьми, — сказал он, и Кейт сразу все про него понял. А поняв, тут же выбрал единственно возможную, единственно верную линию поведения.

Для начала он презрительно расхохотался и высокомерно оглядел Солиста с головы до ног.

Отхохотавшись, Кейт надменно заявил ему:

— Ты сумасшедший! Ты думаешь, ты что-то значишь? Да ничего! Мы — марионетки в чьей-то чужой мерзкой игре! Мы служили одному Божеству, и нас предали. Какая разница между нами?

— Есть разница! — крикнул Солист и его рука с пистолетом чуть дрогнула. — У тебя есть вера, а у меня ее нет!

И в этот момент Кейт в резком прыжке выбил у него пистолет и с силой толкнул его в грудь — подальше от упавшего оружия.

Солист перелетел через стол, на котором стояло блюдо с остатками сыра и окорока, и упал на пол. Блюдо упало рядом с ним и из него выскользнул, прямо под руку Солиста длинный и острый нож. Пальцы Солиста сжались вокруг рукоятки. Он вскочил, но Кейт, выхвативший свой нож, с которым он никогда не расставался, уже спокойно поджидал его.

«Нет, дружок! У тебя уже нет шансов!» — подумал Кейт, с легкостью парируя первые выпады Солиста.

Он отметил про себя некоторую ловкость обращения Солиста с холодным оружием, быстроту его реакции, и подумал, что в другой ситуации он бы взял его, наверно, к себе в ученики.

«Хотя другой ситуации у тебя уже не будет — сказал про себя Кейт Солисту. — Это последняя твоя ситуация».

Он сделал выпад, и опять реакция Солиста спасла тому жизнь. Он отпрыгнул в сторону, и нож Кейта, распоров куртку, лишь глубоко поцарапал Солисту бок. Солист уже понял, что он никогда не выиграет бой на ножах у Кейта и предощущение смерти коснулось его. Смерть как будто пощекотала его своими пальцами, и Солист в ярости бросился вперед. Он дрался отчаянно, но Кейт легко парировал все удары, и больше всего Солиста злила его уверенная улыбка. Он сделал резкий замах, пытаясь зацепить Кейту длинным боковым. На это Кейт лишь чуть-чуть повернул лезвие своего выставленного вперед и вверх ножа, и кисть Солиста прошла по его краю, открывая вены. Обильной струей полилась кровь. Солист закричал, отпрыгнул к стене, и, рыча, уставился на Кейта. Кейт, усмехаясь, медленно пошел на него. Солист подпустил его поближе, затем с силой оттолкнулся от стены и прыгнул на Кейта, выставив вперед нож, как страшный рог, растущий из его диафрагмы.