Раскрутив Дар спиралью, Боуда погрузила его в воду, как вьющиеся и все опутывающие водоросли. Когда она впервые сделала это, собирая воду из каналов Бора и бросая ее на горящие поля, она боялась, что сила воды утянет ее и смоет, как мусор.

Сейчас страха не было. Хладнокровно и спокойно Боуда направляла свой Дар в глубины Темзы.

Это была жизненная артерия Лондона. Со времен римлян река утоляла жажду небольшого поселения, уносила его грязь и отходы, открывала путь торговым судам, которые помогли поселению вырасти в большой город, и лишь иногда отравляла его жителей.

Но Темза была гораздо больше, чем просто главный водоток города. Маленькие речки и ручейки, погребенные под толщей камня и асфальта, текли, переплетаясь, образовывая подземную карту. Их рукава и протоки формировали водную систему, раскинувшуюся под Лондоном. Если ее подробно нарисовать, будет видно, что она охватывает весь город.

Боуда не знала наверняка, дышит ли она, или ее дыхание остановилось. И если дышит, что вдыхает – воздух или воду. Она все еще чувствовала руку Джона, державшую ее за локоть, но ей казалось, что она находится где-то далеко и смотрит на него со стороны и держит он не ее, а кого-то другого. Боуда растворилась в Даре. Так делал все эти годы Сильюн Джардин? Неудивительно, что он такой странный, погруженный в себя и держится особняком.

Боуда втекала в реку, а река втекала в нее.

На площади Горреган она вытащила эту массу воды через жерло фонтана. Вода изверглась высоко в небо, обрушилась на горящий помост и создала преграду для этих жалких бронзовых львов, которых оживила Мидсаммер. Теперь она хотела вытолкнуть воду на поверхность – через почву, через трещины в магистральных трубах и асфальтовом покрытии. Через любую щель, которую только вода могла найти. Боуда не видела этого, но она ощущала, как по ее воле вода заструилась по улицам Лондона. Далеко от того места, где она стояла, на Оксфорд-стрит разлились лужи, а на Мэлл ливневые стоки забили фонтанчиками.

Вода вышла на поверхность. Она это сделала! Ее план может сработать.

– Боуда?

Это был не голос Файерса.

– Боуда?

– Наследница Боуда почувствовала себя немного уставшей – мы работали всю ночь над новыми мерами безопасности – и вышла подышать свежим воздухом. Я могу вам чем-то помочь, Дженнер?

Боуда вернулась в свое тело, ей хотелось плакать, таким маленьким и тесным оно ей показалось. Она тряхнула головой и несколько раз моргнула.

– Дженнер, что случилось?

– Отец хочет нас видеть. У него Крован с визитом, и Гавар скоро придет с новостями.

Отлично! Пока Боуда планировала свой следующий ход, другие игроки тоже не сидели сложа руки. Пора узнать, какой расклад на данный момент.

– Ты свободен, Файерс. Спасибо.

И, не взглянув на Джона, Боуда вместе с Дженнером направилась к апартаментам канцлера в Новой Вестминстерской башне.

Дженнер дождался, когда они отойдут на приличное от посторонних ушей расстояние, и тут же начал клянчить и умолять. Как она раньше не заметила, что под этим его приятным внешним видом таилось то же жадное стремление, свойственное всем мужчинам рода Джардинов? Но стремление не к власти, а к той силе, что давала эту власть и которой все Равные владели от рождения, – к обладанию Даром.

– Крован хочет вернуться в Шотландию, но нам нужно сделать так, чтобы он на некоторое время остался в Лондоне. Отец обещал мне, что он посмотрит, можно ли восстановить мой Дар или передать его мне. Помоги мне задержать Крована.