Один из охранников ткнул Люка в грудь прикладом винтовки, и Люк внезапно, с ужасом, вновь оказался на складе в Милмуре, где Кеслер дубинкой переломал ему ребра. Его тяжелое дыхание и наглая усмешка всплыли в памяти. В Милмуре не было людей, обладающих силой Дара, но и без того они умудрялись злоупотреблять своей силой и властью.

– Он со мной.

Съемочные группы тут же набросились запечатлеть прибытие на место происшествия еще одного Джардина, Люк слышал, как журналисты выкрикивали вопросы, когда они спешно направились к колонне Нельсона, прямо туда, где была развернута Кровавая ярмарка. У Люка на краткое мгновение закружилась голова от чудовищных картин, навсегда отпечатавшихся в памяти.

Сильюн схватил его за руку и потянул за собой. У них за спиной силовики сомкнули цепь, чтобы предотвратить вторжение любопытных.

– Ты в порядке? – спросил Сильюн, когда они были достаточно далеко, чтобы кто-то мог их услышать.

Люк взял себя в руки и огрызнулся:

– Напомни захватить тебя с собой и в следующий раз, когда мне вздумается зайти в ночной клуб повеселиться!

Сильюн улыбнулся, но это была вымученная улыбка.

– Гавар в таких случаях говорит: «Ты знаешь, кто я?» Хотя каждый швейцар в Лондоне знает, кто он, и из кожи вон лезет, чтобы подобострастно прогнуться перед ним. – Сильюн посмотрел на мятые порванные плакаты, разбросанные по улице, и злобно пнул подвернувшийся под ноги. – Не представляю, как он намерен из этого выбираться.

Широкая улица была пустой, и это нагоняло жуть. По обеим сторонам высились, подавляя своим величием, казначейство, министерство иностранных дел, министерство внутренних дел – все они выполняли решения, принятые парламентом. Люк догадывался, что они, как пчелиный улей, должны гудеть активностью, но сегодня никто не входил и не выходил. Асфальт под ногами был липким от пролитых напитков, валялись огрызки, пакеты и прочий мусор. В новостях сообщалось, что сотни тысяч людей прошли мирным маршем.

Что же потом пошло не так?

Шедший рядом Сильюн вдруг остановился. Его взгляд был прикован к Дому Света.

Вернее, к тому месту, где он стоял. Еще вчера.

Над руинами висело пульсирующее золотистое облако, ослепительно сиявшее. Сильюн пошел дальше. Когда они достигли Парламентской площади, он не искал глазами то место, где умер его отец, ни то, где мог стрелять в него Гавар, он все смотрел на сияющие руины Дома Света.

Люк с изумлением посмотрел на бронзовых драконов: сломанные, они неловко повисли на ограждении Вестминстера. В новостях детально описали, как ожившие существа атаковали Дом Света и буквально разорвали его на части, а затем набросились на Мидсаммер и сделали с ней то же самое.

– О, а это… – содрогнулся Люк.

Да, это было тело Уиттема Джардина, оно лежало на руинах Дома Света – все канцлеры удостаивались чести после смерти лежать в Доме Света в ожидании государственной церемонии их торжественного погребения. Все, кроме Зелстона, потому что выстрел Люка слишком разрушил его тело. А бездыханный Уиттем Джардин лежал на невысокой стене, уцелевшей от тотального разрушения.

Но Сильюн не смотрел на тело отца. Он держался за ограждение и пристально вглядывался в ослепительное сияние.

В нем, в этом сиянии, была сила Равных. От нее у Люка неизменно бежали мурашки по телу. Он навсегда запомнил, как страшно кричал Джексон, когда Дар золотым сиянием вытекал из него. Как он вихрями закручивался вокруг Сильюна и короля Редвальда. И сейчас Дар, точно кровь, разлился на месте предсмертной агонии Дома Света?

Сильюн вцепился в ограждение так, что побелели костяшки пальцев, и, когда он повернулся, Люк отпрянул. Глаза Сильюна сияли чистым золотом, как и у Редвальда.