— И ты виновата, да! Уходите оба! Вон! У меня умер муж, и я хочу поплакать в тишине, без ваших лицемерных утешений.

Жан тихо выругался, встал и подтолкнул Бонни к двери. Когда они исчезли из поля зрения, Элизабет легла и разрыдалась.

— Почему? Ну почему, Господи? — стонала она.

У нее вырвался хриплый крик отчаяния и растерянности. Сжимая кулачки, молодая женщина зашлась в судорожных рыданиях.

— Лучше б я утонула в Сене! Тогда бы Ричард был жив, — сетовала она. — И я же знала, знала! Эта стена из воды — я ее видела во сне. Почему? За что?

И Бонни, которая стояла по ту сторону двери в коридоре, не выдержала: вернулась обратно в каюту и принялась ее утешать.

— Элизабет, моя хорошая, не прогоняй меня! — взмолилась она. — Я хочу разделить с тобой твое горе, утешить тебя, как это было всегда!

У Элизабет не было сил возражать, и она бросилась подруге в объятия.

— Все пройдет, моя хорошая, все уладится, — приговаривала Бонни, баюкая ее, как ребенка. — Ты поплачь, и тебе станет легче. Твоя правда, я во всем виновата, да только ничего не исправишь… Это я отправила Ричарда искать Жана, из-за меня он погиб. Сам погиб, а Жана спас! Мы собирались тебе рассказать, когда ты очнешься.

— Так расскажи! — нетерпеливо потребовала Элизабет.

— Насколько мне известно, Ричард нашел Жана на корме, с разбитой головой, в почти бессознательном состоянии. Рядом был еще один раненый, матрос. Мачта сломалась и упала прямо на них. Твой муж позвал на помощь, а потом сумел самостоятельно вытащить из-под обломков и Жана, и второго бедолагу. Если бы они остались лежать на палубе, придавленные, когда корабль накрыло волной, тут бы им и конец! Капитан говорит, это был геройский поступок.

В Элизабет снова вскипела ярость, хотела она того или нет. Чем быть вдовой героя, она бы предпочла, чтобы он сейчас вошел, ласково посмотрел на нее своими янтарными глазами, обнял крепкой мужской рукой…

— Я его любила! — воскликнула она. — Бонни, мы с ним были счастливы! Но я проклята, теперь я это точно знаю. Все, кого я люблю, погибают. Их всех у меня отняли — маму, папу, Ричарда. И я тоже хочу умереть. Слышишь, я хочу умереть! В этот раз сил у меня не осталось.

— Нет, даже не думай об этом! Вчера, когда офицер принес тебя в каюту, — недвижимую, мокрую, я решила, что ты умерла. И поняла, что у меня больше никого нет на этом свете дороже тебя, моя Лисбет! Уж как я себя укоряла, что бросила тебя и побежала к Жану! А потом доктор тебя осмотрел и говорит: жива! Но я все равно рыдала не переставая. Капитан прислал мне в помощь женщину из обслуги. Она меня утешила, показала, что ты правда еще дышишь. Помогла тебя раздеть и растереть теплыми полотенцами, смоченными водкой. Элизабет, я тебе, конечно, не родня, но я люблю тебя всем сердцем. И я представляю, моя хорошая, какое это для тебя горе.

— Бонни, обними меня покрепче! Прости, я обидела тебя напрасно.

Женщины обнялись и плакали вместе, забыв о времени и обо всем вокруг. Звенящая тишина — вот что вернуло их к реальности. Тишина полнейшая, словно на борту парохода они остались одни.

— Хочу на палубу, — сказала Элизабет.

— Нам всем приказали не выходить из кают.

— Мне плевать на запреты! Я должна увидеть океан, Бонни, так нужно! Что, если Ричард все-таки выжил и его привезут на лодке?

Молодая женщина вскочила с кровати, но тут же пошатнулась, схватилась рукой за лоб. Бонни же кинулась к чемодану с вещами своей подопечной.