– Если повезет, то она не вспомнит.

– С везением у нее напряг. Заходите.

Она посторонилась. Я внес Изабель в коридор, на ходу прикрыл дверь плечом. Дверь гулко хлопнула, звук прокатился по дому отголоском шумной вечеринки. Без гуляк дом выглядел вполне респектабельно. Картины в рамах, какие-то безделушки, белые деревянные стулья под старину.

– Сюда, – неохотно пригласила Сара Джейн, повернув ключ в дверном замке.

За распахнутой дверью оказался тщательно прибранный, тускло освещенный кабинет. На вечеринках комната была заперта. Я уложил Изабель на кожаный диван. Она пошевелилась, но не проснулась.

– Вода есть? – спросил я.

На миг Сара Джейн замерла, потом резко повернулась и вышла из кабинета. В ней что-то изменилось. Вскоре она принесла воду и обезболивающие средства.

– Лучше без таблеток. Мало ли чем она закинулась.

Сара Джейн покосилась на мою залитую пивом одежду.

– Нет-нет, я нашел Изабель в таком состоянии.

Я наконец-то сообразил, что изменилось в Саре Джейн. Без косметики она выглядела беззащитной. Длинные густые ресницы, лишенные туши, мягко оттеняли зеленый цвет глаз. Отсутствие резкой черной подводки на веках делало взгляд кротким и волнующим. Сара Джейн это прекрасно понимала.

Я приподнял голову Изабель и во второй раз за две недели дал ей воды. Потом достал деньги из сумочки и кивнул Саре Джейн. Мы вышли из комнаты и тихонько закрыли дверь.

– Где она была? В смысле, где вы с ней встретились?

– В «Рубике», рядом с Динсгейт-Локс.

– Хорошо, что вещи взял…

– Да еще такие важные, – ответил я, отдавая ей деньги.

Глядя на меня, она ощупала пачки и ахнула:

– И ты их не прикарманил?

– Чужого не беру.

– А ее почему привел?